Мечта поэта (СИ)

— По уму, так Волчару бы этого твоего загнать под флажки, глядишь, от тебя бы охотники и отстали, Колпачок ты мой Красненький. А так…
Вот тебе и сказочка… Для взрослых. Про красный колпачок, который у меня — сосунка великовозрастного — стибрили так, что я и не заметил… Стибрили и на красные флажки порезали… Вот только Серый Волк-то, на которого почему-то объявлена охота, меня не съел, а отпустил с миром и, как я теперь понимаю, с риском для собственной жизни…
— Никого я загонять не буду.
Машет рукой и отворачивается.
— Уже почти загнал.
Комментарий к Глава 4
Полковник Виктор Сван: http://pakistani.pk/uploads/reviews/photos/original/c1/f2/23/Channing20Tatum203-89-1455905664.png
Терпеть не могу использовать популярных актеров в качестве визуализаций, но вот ничего не могу поделать: Виктор Сван мне видится именно таким. Разве только чуть старше - лет 40-42-х.
Стэфен Вульф: http://trimay.ru/wp-content/uploads/2016/05/386935_paren_muzhchina_golubye-glaza_kurtka_poza_1680x1050_www.GdeFon.ru_.jpg
========== Глава 5 ==========
Сидим уже почти час. Молчим, думаем… О чем он, не знаю. Я же прокручиваю в памяти детали той беседы с человеком, который, как теперь предельно ясно, совершенно осознанно натолкнул меня на то, чтобы я внес в мою книгу конкретные изменения. А может, и загипнотизировал как-то… Агент влияния… Теперь мне совершенно очевидно, почему их называют именно так. Повлиял он на меня оч-чень грамотно: незаметно, эффективно и с предсказуемым результатом. Очень профессионально. О чем это нам говорит? Кем он был? На кого работал? И, надо полагать, продолжает работать… А Стэфен Вульф? На кого работал или работает он? Кто охотится за ним? Наши спецслужбы? Но тогда почему в мою квартиру ломились какие-то «гости с Юга»? Вопросов — тьма. Ответов — ни одного.
Как поступать дальше? Сдать Вульфа по полной, рассказав в том числе и о том, что он сейчас не в своем заштатном городишке, на лесной заимке, а в столице, где-то совсем рядом и, похоже, следит за мной? Наверно, это было бы правильным решением. В конце концов, кто он мне? Ни сват, ни брат… Но ведь не сдам. Понимаю это предельно четко. Почему? Потому… Черт, черт, черт! Просто он мне нравится как альфа и все тут. Дураки мы, омеги, но с этим, наверно, уже ничего не поделаешь…
Но кроме понятного чисто омежьего интереса к подобному персонажу присутствует и кое-что еще.
— Алекс, а вы когда-нибудь боялись по-настоящему? Так, что впору напустить в штаны и кинуться бежать в панике, ничего перед собой не видя.
Усмехается.
— Как не бояться? Боялся… На войне иной раз очень страшно было…
Перед моим внутренним взором тут же возникает толстая растрепанная книга, которую я держал в руках в доме Стэфена Вульфа. И те строчки, которые я успел тогда прочитать в ней. Трупы убитых врагов, на которые без разбору наезжают свои же машины, расплющивая и вдавливая в грязь… Аж передергиваюсь. А сосед мой лишь продолжает усмехаться с легким высокомерием человека, который все это видел сам.
— Помню, брали город, в котором враг окопался так, что не выкорчуешь. Для них-то пункт этот тоже стратегически важен был. Мороз лютый с ветром, а вокруг степь. Чисто поле. Ни деревца, ни кустика какого ни на есть. И земля — что гранит. Смерзлась. Ни окоп не выкопаешь, чтобы от пуль укрыться, ни землянку, чтобы хоть немного обогреться. И снег весь сдувает — даже в него не зароешься. Лежишь на земле, пальцы через перчатки к оружию примерзают. Сколько тогда народу обморозилось до ампутаций, а то и померзло насмерть! Жуть. Так один капитан сообразил: приказал своим солдатам собрать трупы, которых вокруг валялось полным-полно. Одеревенелые такие, тоже уже замороженные. И наши, и враги вперемешку. Ну собрали и сложили из них что-то вроде стенок. Сверху брезент накинули, получился домик. Ни в одном фильме ужасов такого тебе не покажут. А тогда ничего, никто не побрезговал — набились внутрь, прижались друг к другу. Так ночь и пережили… А вообще, знаешь, пожалуй, страшнее всего ждать. Самый большой страх в жизни я в госпитале полевом испытал. Когда ранили. Обезболивающих нет. Спиртику дадут и кромсают по живому. Лежишь, слушаешь, как орет тот, кого сейчас режут и знаешь, что ты следующий. Вот это страх, я тебе доложу!
— А страх как-то опозориться? Не сделать необходимое? Подвести других? Такой страх был?
Кивает, смотрит изучающе.
— Был. Только он не бежать и спасаться толкал, а наоборот. Вот предок твой знаменитый очень хорошо это понимал. Читал мемуары-то его в свое время… А ты к чему это спрашиваешь, Орри, красота ты моя?
— К тому, что, раз такое испытывали, тоже должны меня понять. Страшно мне. Чертовски страшно как-то еще больше подвести этого самого Вульфа, кем бы он ни был. И очень хочется помочь ему, спасти. Исправить то, что по незнанию уже натворил. А для этого разобраться надо. Кем вот, например, были эти «южные гости», которые с такой отвратительной легкостью отправили на тот свет двух молоденьких полицейских прямо перед дверью моей квартиры? Что им от меня надо было?
— Скорее всего, информацию какую-то получить хотели.
— Верно. А какая с меня информация? Если только о Стэфене Вульфе. Значит, они не за мной, а за ним приходили. Меняем вопрос: что им от него может быть нужно?
— Да что угодно. Информация опять же. Или грохнуть его хотят за какие-нибудь старые делишки. Мало ли что?
— А как сюда вписывается полковник Сван — тот, который меня в участке допрашивал? Он с этими южанами заодно? Или имеет какой-то свой интерес?
— Не знаю. Но думаю, что похода в полицию тебе не избежать. Вечно от них скрываться-то не будешь. Убивать они тебя точно не станут — на фига? Зато, может, разберешься со Сваном — кто из них кем тебе приходится…
Киваю. Прав.
— Кстати… Тот тип, про которого ты мне рассказывал… Ну тот, который так ловко запрограммировал твои куцые омежьи мозги, что ты добровольно превратил свою книжку в идеальную приманку… Его координаты какие-то у тебя сохранились?
Так увлекаюсь этим вопросом, что даже забываю обидеться на «куцые омежьи мозги». Ну да! Вот он телефон, по которому я связывался с тем бетой. И имя его тоже записано: Джон Смит… Даже не смешно. Наверняка липа. Он — липа, а я — дуб. Дубина стоеросовая! Смит, блин! Пока есть порох в пороховницах, звоню. «Номер временно не обслуживается». Кто б сомневался! Смотрю на Алекса. Он в ответ лишь усмехается со значением.
Начинаю злиться. Уж очень стыдно ощущать себя марионеткой и лохом, которого развели так непринужденно. А потому пока что решаю не сдаваться. Есть ведь еще человек, который нас с этим типом познакомил. И человек этот, в отличие от мистера Смита, мне очень хорошо знаком.
Это мой бывший одноклассник альфа Кен Циммерман, с которым я не виделся много лет до тех пор, пока черт не занес меня на празднование десятилетия нашего выпуска. Зачем мне понадобилось туда переться — один бог знает. Класс у нас дружным никогда не был, и особо нежных воспоминаний «школьные годы чудесные» в моей душе не оставили. Как большой любитель заниматься самокопанием, пришел к выводу, что просто хотел кому-то что-то доказать. Виделось, как я — в классе особа не больно-то популярная, а скорее чмыримая и унижаемая из-за того, что всегда был «трусливым ботаном», — приезжаю на встречу выпускников на дорогой машине, в костюме от знаменитого кутюрье и в ореоле своей писательской славы. И, естественно, утираю нос всем моим гонителям.
И что же? Ничего у меня не вышло. Все равно меня чмырили и унижали. И книжки мои — низкопробный ширпотреб, который приличные люди и в руки-то взять брезгуют, и костюм меня «полнит», и машина моя «совсем для отечественных дорог не годная»… Тьфу! Пообщался тогда с удовольствием только с тем самым Кеном Циммерманом. Говорили обо всем и ни о чем. Потом беседа съехала на то, как я пишу — откуда беру факты, на что опираюсь, когда выстраиваю, формирую того или иного героя. Поскольку на тот момент больше всего думал именно о своей последней книжке, пожаловался, что с этим иногда трудно, вот например… А он в ответ как раз и предложил познакомить меня с бетой, который может мне подбросить фактов и деталей. С мистером Смитом…