Мечта поэта (СИ)

И в туалет для омег, и в туалеты для альф и бет то входят, то выходят люди. Не так и много. Все-таки середина рабочего дня. Пытаюсь определить среди них Джона Смита или не упустить Цимермана. Но ни того, ни другого нет. Зато… Даже протираю глаза! По коридору в мою сторону неторопливо следует Питер собственной персоной. Нагибаюсь торопливо и делаю вид, что завязываю шнурок на кроссовке. Еще не хватало, чтобы он меня узнал! «Бета моей жизни» скрывается за дверью с табличкой «А и Б», а я так и остаюсь сидеть на корточках, впав в полнейшую прострацию. Что Пит тут делает? У него же рабочий день в разгаре. Совещание и все такое. На мой звонок вон даже не ответил — так занят был. А оказывается, он не трудовыми буднями, а покупками занят?!
Любопытство меня так и гложет, а потому когда Пит выходит из заветной двери, я, как мышь за сырным духом, иду за ним. Но далеко уйти не успеваю. У меня за спиной возникает какое-то движение. Те люди, что шли к туалетам поворачивают и торопливо идут обратно. Все быстрее… Да и те, кто уже оказался за заветными дверями, вдруг выпрыгивают из них как зайцы. Кто-то сильно толкает меня в спину. Я падаю на четвереньки, а когда поднимаюсь, Питера впереди уже нет, зато рядом возникает Алекс, который подхватывает меня под локоток и волочет куда-то вслед за толпой.
— Пошли скорее. Сейчас тут полицейских будет больше чем людей.
— А что случи…
— Не дребизди и давай шевели ногами!
Спасибо что хоть за шиворот не хватает! Как проклятущий Стэфен Вульф, который, помнится, тоже очень хотел сподвигнуть меня к скорейшему передвижению. Чуть не бегом мы с Алексом добираемся до его джипа и забиваемся в его промороженное нутро, как мыши в норку. Сосед мой опять принимается глотать лекарства, я же просто стаскиваю с головы чертову шапку — взмокший лоб под ней чешется нестерпимо.
— Так что?..
— Зарезали твоего Циммермана.
— Как… зарезали?
— Прямо на унитазе. Не самая красивая смерть.
— А… кто зарезал?
— Кто-кто… Дед Пихто! Не видел я, дурак старый.
Сообщаю хмуро:
— Там Питер был.
— Кто-о?
Тянет повторить про деда со звучным именем Пихто, но останавливаю себя. Глупо.
— Мой Питер.
— Эта банковская крыса?
Киваю утвердительно и вздыхаю.
— А он тут при чем?
— Ни при чем вроде. Только должен быть в своем банке, а он тут…
— А Смита, который Джон, не видел?
— Нет. Ничего похожего. Только Пит.
— Чудеса в решете… Нет. Это какая-то фигня! При чем тут этот твой любовничек? Он ведь у тебя поссать и то не может так, чтобы ботинки не забрызгать… А чтобы хладнокровно убить кого-то в общественном месте… Не-е-ет… Какая-то слишком сложная выходит конструкция. А слишком сложные конструкции, как правило, нежизнеспособны. Так что забыли о Питере. Может, он просто тебе решил подарочек купить или трусы у него, к примеру, износились, а ты его сразу в террористы записал. Не из того он теста, чтобы…
Замолкает, прикусив губу и сузив глаза. Потом заводит мотор и трогается с места.
— Куда теперь?
— Домой. Куда ж еще… Хреновые из нас получились сыщики.
Вот только домой мне попасть так и не удается. Потому как, распахнув дверь подъезда, я буквально утыкаюсь в широкую грудь полковника Свана. Второго, а не первого. И чудо-шапки с куцым помпончиком на мне в этот момент нет — так я ее, дурак, и не надел. Поэтому узнает он меня сразу.
— А вот, господин де Сант, и вы. А то мы уж вас было совсем потеряли, даже забеспокоились…
Мудрый Алекс, который глушил и запирал машину, а следовательно, приотстал, тут же делает вид, что он не со мной. А мне деваться некуда. Выдираю свой локоть, за который меня на всякий случай ухватил Сван, из цепких лапок закона и невольно принюхиваюсь. Забавно. Ошибся я, приняв полковника за альфу. Бета он оказался. Самый натуральный бета, хоть и поздоровее и поагрессивнее иных альф будет. Даже чудно… Хмурюсь, разглядывая его почти в упор. Глаза зеленые и смешливые. Бровь шрамом подчеркнута. От того, что он мне нравится как потенциальный сексуальный партнер, злюсь еще больше.
— Кто это «мы»?
— Героическая полиция в моем лице. Разрешите отрекомендоваться: полковник Сван. С наилучшими бестами и, так сказать, регардами!
— Бесты и регарды вы себе оставьте. Вам наверняка нужнее. А вот на документик ваш позвольте взглянуть. А то вас — полковников Сванов — в последнее время чтой-то больно много развелось. На любой выбор. Хочешь альфы, хочешь беты…
— В смысле?
— В прямом. Почему, когда меня привезли в ваш участок после того, как обвинили в краже «гондонов», со мной от вашего имени беседы задушевные беседовал совсем другой человек? Причем, в отличие от вас, альфа. Кто из вас реальный, а кто фальшивый Сван?
Молча лезет в карман и протягивает мне толстый бумажник. В нем всё: права, паспорт, пропуск. Поднимаю глаза и утыкаюсь взглядом в раскрытое служебное удостоверение. Его он, видно, все-таки носит отдельно… Ну да. Все везде совпадает. Виктор Сван. Полковник. Бета. И фотографии на всех документах явно не только что в подпольной мастерской вклеены…
— Тогда кто был тот, первый Сван?
— Полномочия у него были. Это все, что я могу вам сказать.
— Поня-ятно…
— Пройдемте?
Меня бережно, как инвалида, усаживают в машину — здоровый грязный джип какой-то древней заокеанской породы, весь пропахший ароматом этого не совсем обычного беты и сигаретным дымом. Сван захлопывает дверцу, а сам неторопливо отходит в сторону и вынимает мобильник — наверно, сообщает, что потеря в моем лице благополучно нашлась, а после обходит машину и устраивается за рулем. Все это время опять рассматриваю его — уже не только лицо. Красивый, зараза: плечищи, ножищи, рост, задница из серии «так бы и ухватил», «передница» тоже впечатляющая — распирает ширинку более чем притягательным бугром. Ирокез на холке, ныряющий под воротник незастегнутой куртки, так и топорщится от тестостерона…
Да и полная уверенность в себе, куда более характерная для альф, во все стороны так и прет, почти зримо заполняя собой, казалось, очень просторную машину. Пустую… Один за мной приехал? С чего бы? Чтобы свидетелей лишних не было? Но что они — эти потенциальные свидетели — могли бы услышать или увидеть?.. То, как он меня убивать будет?
— Куда вы меня везете?
— В участок, естественно. Показания с вас снять…
— А вы, господин полковник, за каждым подозреваемым или свидетелем лично и в одиночестве ездите?
— Господин де Сант, драгоценный вы мой, ну естественно не за каждым.
— Тогда чему обязан?*
Кивает, явно отвечая своим мыслям, притормаживает и нагло паркуется прямо под запрещающим знаком, взрывая шипастыми колесами здоровенный сугроб. А после всем корпусом поворачивается ко мне. Лицо хищное, глаза нехорошо прищурены.
— Чему обязаны? И вы еще спрашиваете? На пороге вашей квартиры, после вашего звонка в участок, убиты два моих сотрудника…
— Не вешайте мне лапшу на уши. Это никак не объясняет тот факт, что сейчас мы с вами разговариваем тет-а-тет. Причем не в официальном кабинете, а в вашем личном автомобиле.
Буравит взглядом. Приходится приложить массу усилий, чтобы этот взгляд выдержать. Наконец, вздыхает и отворачивается, чтобы выудить из кармана пачку сигарет и, не спросившись, закурить. Я же незаметно вытираю о треники разом вспотевшие ладони. А ведь в школе в «гляделки» я проигрывал всегда и всем… Растем над собой, блин!
Сван затягивается, выдыхает клуб дыма в приоткрытое окно и вновь уставляется на меня.
— Поговорить мне с вами в неофициальной обстановке просто нужно. И вам это будет небесполезно.
— Что ж… Ладно. И о чем у нас с вами будет беседа?
— О вашей дальнейшей судьбе, господин де Сант. Она у вас незавидная.
— Вот как?
— Вот так.
— С чего бы?
— С того, что вы в полной жопе, — лаконично поясняет он и щелчком отправляет бычок на улицу — в тот самый сугроб, посреди которого мы и стоим.