Мечта поэта (СИ)

Говорить, когда он держит мой подбородок, неудобно, но вырваться он мне не дает. Только перехватывает покрепче еще и за затылок.
— Выходит, я — альфа твоей мечты?
— Моя мечта вот только что крепко врезалась в реальность. А мечты они, знаешь ли, хрупкие…
Рассматривает по-прежнему очень серьезно. Глаза внимательные, сосредоточенные. И что теперь? Задница в месте укола начинает чесаться. Терпеть все сложнее.
— Ну что, сыворотка эта твоя уже начала действовать? Спрашивай еще. Мне правда нечего скрывать.
Усмехается. Когда заговаривает в голосе даже какая-то нежность слышится. Впрочем, опять-таки нежность волка по отношению к беленькой пушистенькой овечке, которая совершенно случайно повстречалась ему на опушке леса…
— Дурак наивный. Нет у меня никакой сыворотки. Или ты решил, что я на самом деле спецагент? — улыбается от уха до уха так, что даже щетина топорщиться начинает. — Это был просто витамин. В-12. Сплошная польза и никакого вреда.
— Ты!
— Знаю. Знаю. Я сволочь и сукин сын. Но разве придуманный тобой герой лучше? Будь он на моем месте, ты бы сейчас уже лежал тут вот на кушеточке своей кружевной жопкой кверху. Он у тебя в этой твоей, с позволения сказать, книжке по постельной части большо-ой мастер. Просто-таки сексуальный гигант. Пока читал даже гордиться собой начал…
Вырываюсь из его рук и отступаю в сторону. Он же, по-прежнему усмехаясь, идет подбросить дров в печь.
— Зачем был нужен этот спектакль?
— Почему спектакль? Я узнал все, что хотел. Ты и правда не врешь. Во-первых, потому что не умеешь. А во-вторых, потому что никто не оставался бы в такой ситуации настолько спокойным, если бы ему было что скрывать.
— А если я профессиональный лгун?
— Тогда я крутой спец-агент, — строит геройскую рожу, и я невольно смеюсь.
— А ты не он?
— Нет.
— Жаль…
***
В столицу я прилетаю точно по расписанию. «Главный бета моей жизни» занят на работе, поэтому поджидает меня только моя одинокая машина, оставленная на аэропортовской парковке. Дома пусто. Кот по имени Кот встречает меня истошным мявом. Понятно. Миска пуста и заросла остатками неотмытой пищи так, словно меня не четыре дня, а месяц дома не было… И в холодильнике — шаром покати. Даже хлеба Питер не купил. Ведь знал, что я сегодня приеду! Мог бы… Ладно. Пустые мысли и никчемушные переживания. Горбатого могила исправит. Сколько ни пытался говорить с ним об этом, все впустую. Зато он мне верен. И готов совместно со мной искать подходящего альфу… Который все никак не находится…
Вот интересно, как бы все было, если бы «главным альфой моей жизни» был тот… Ну, которого я сначала себе придумал, а потом он сказочным образом оказался совершенно реальным… Наверно… Наверно, он бы встретил меня в аэропорту, легко, своей большущей ручищей перехватил у меня сумку так, словно она ничего не весит, а потом прижал меня к себе, поцеловал и шепнул, что уже очень сильно соскучился и…
Мечты-мечты, как сон ваш сладок…
Как-то по радио в машине слушал какого-то психолога, который строгим голосом убеждал слушателей, что ни в коем случае нельзя жить одними только мечтами. Нельзя позволять им замещать реальную жизнь. Он тогда не сказал, а я теперь очень хорошо понимаю — почему. Потому что иначе удавиться захочется. Уж очень она — эта самая реальная жизнь — отвратно отличается от мечты…
Оставляю в прихожей сумку с вещами (в комнаты даже заглядывать не хочу, и так знаю, что там увижу) и вновь спускаюсь вниз к своей машине. Надо за продуктами съездить. И как, интересно, я поволоку сумки одной-то рукой? Машиной управлять и то больно было. Ладно, как-нибудь. Тем более что большой супермаркет теперь появился совсем рядом с моим домом. Удобно. Беру тележку и углубляюсь в его лабиринты.
Вот ведь как хорошо в этом смысле жилось классикам литературы! Слуги им и стирали, и кормили их… И им не приходилось, возвращаясь из командировки, первым делом ехать за покупками, а после браться за уборку — рассовывать разбросанные по стульям и диванам вещи в полки и в шкафы, при этом отделяя чистое от грязного… И их партнеры уж совершенно точно не мешали им, когда те садились работать. Не приставали с вопросами, вроде такого: «Орри! А у нас соль есть?» Божечки-кошечки! Ну ведь ежу понятно, что она есть! Просто в солонке кончилась, а искать на полке в шкафу пачку лень, вот и формулирует так заковыристо!
С классиками литературы не равняюсь — боже упаси. Мне с моими розовыми околодетективными историями до них — как пешком до Луны, но чисто по-человечески все равно завидно. Вот, к примеру, лауреата крупнейшей литературной премии мира Ивана Бунчича, когда он писал свои «Сумрачные аллеи»**, наверняка своими глупостями никто не беспокоил. Ни омега-муж, ни омега-любовник. Хотя оба для удобства пользования проживали при нем, на вилле «Бельведер». И не где-нибудь в Ужопинске, а у теплого лазурного моря. Жили они втроем (не считая слуг, естественно!) под одной крышей в течение многих лет. Потом «коммуна» их начала расширяться. На вилле появились еще двое. И не беты, как можно было бы предположить, а молодой поэт-альфа, влюбленный в мужа Бунчича, и молодой оперный певец-омега, который стал… любовником любовника писателя — омеги Гала Кузнецова… И, что характерно, все они хором боготворили Бунчича, ухаживали за ним, берегли его. И ни разу про соль не спросили… Наверно, поэтому «Сумрачные аллеи» и стали величайшим произведением мировой литературы.
Начинаю представлять себе свою собственную жизнь: вместе со мной живет не только мой нынешний «бета жизни» Питер Браун, но и сначала придуманный мной, а потом оказавшийся настоящим альфа Стэфен Вульф… И у нас полная семья, в которой наконец-то могут появиться дети… Господи, и зачем ты придумал все так сложно? И одного-то подходящего для совместного счастья человека найти невероятно сложно, а тут приходится искать двоих. Да так, чтобы этот самый третий был хорош не только для тебя, но и для другого, уже имеющегося члена семейной триады… Интересно, как бы отнесся к Стэфену Вульфу Питер?..
Ну что за черт! Никак не могу перестать думать об этом проклятом полумифическом альфе! Просто наваждение какое-то! И самое неприятное в том, что Питер в моих фантазиях рядом с Стэфеном не хочет нарисовываться ну просто никак. Слишком эти двое разные, слишком не подходящие друг другу… Альфа, с которым смог бы ужиться Питер, должен быть каким-то совсем другим. А для Стэфена нужен бета ни разу не похожий на Питера… Выбор… Нет, понятно, что не реальный, а лишь в мечтах и фантазиях, но передо мной все же выбор… И тот, который я раз за разом делаю, пугает меня все больше. Потому что между вариантом «остаться с Питером» и вариантом «уйти со Стэфеном» я каждый раз выбираю второй. Проклятый манящий своей далекой нереальностью журавль в небе каждый раз оказывается для меня привлекательнее синицы в руке… И сказать почему крайне сложно. Наверно, и потому, что журавль слишком хорош, и потому, что синица моя… Да… Надо быть честным с собой — синица при ближайшем рассмотрении оказалась птицей спорных достоинств…
Комментарий к Глава 2
* А.С.Пушкин “Маленькие трагедии”
** Конечно же это история жизни (абсолютно реальная, кстати) Ивана Бунина, и книга, за которую он получил Нобелевскую премию, называется в реальности “Темные аллеи”.
Стэфен Вульф: http://s42.radikal.ru/i098/1112/4f/982d1ccdb5a4.jpg
Романтичный Орри с ромашкой за ухом: http://www.ilook.by/content/images/9bc5949526e0a0ac551e821ea1466026.jpg
========== Глава 3 ==========
Грезы обрываются резко, когда кто-то энергично дергает меня за рукав. Прихожу в себя и обнаруживаю, что стою, уткнувшись носом в стеллаж, на котором в супермаркете в изобилии разложены… презервативы. Знаменитый доктор Шрейд (кстати, хороший вопрос: а почему все сексологи, как правило, малоэмоциональные и необремененные проблемами течек и гона беты?) наверняка сделал бы из этого факта массу далеко идущих выводов. Впрочем, выводы, к которым пришла охрана магазина, тоже вполне себе интересные.