Поющий на рассвете (СИ)

— Она говорит, что умрет через три года, — сирин ее сразу же сдал.
— Что?! Это еще почему?!
— Менедем, не ори, ты пугаешь сына, он пугает меня, я лишаюсь вкусного обеда, чуешь взаимосвязь?
— Почему? — повторил минотавр уже тише.
— Ох, как я не люблю рассказывать одно и то же десять раз… — вздохнула лиса, но Менедем смотрел слишком требовательно, а Леонт — жалобно. Пришлось подчиниться и рассказать о проклятии и возможности того, что ее силой увезут отсюда.
— Надо что-то придумать…
— Я заберу ее в свой мир, — предложил Леонт.
— А если он явится и туда? Лучше переждать всем вместе, здесь мы можем попросить помощи ректора, он, как-никак, бог.
— Тогда надо еще увеличить площадь домика, — решил минотавр.
С этим согласились единогласно.
Сперва Менедему пришлось снять абсолютно все чары со всех помещений дома, потом обойти его по периметру, нанося на стены глифы привязки конструкта расширения пространства, затем создать небольшую проекцию, в которую все трое могли внести свои коррективы. По итогам вышел дом для всей их семьи, с детской, с двумя — на всякий случай — спальнями, гостиной, кухней и рабочей комнатой.
— Так, теперь тихо, постарайтесь мне не мешать. Первый раз такое делаю, — усмехнулся Менедем, концентрируя магическую силу на кончиках пальцев и даже рогов.
И сирин, и китсунэ залюбовались тем, как филигранно сплетаются магические потоки, преобразуя обычный, казалось бы, дом в нечто новое. Передвигались стены, разрастаясь, словно живые, прорезались окна, чем-то схожие с сотами: строгие шестигранные рамки складывались в рисунок, вписанный в прямоугольник основной рамы, затягивались, словно тонким льдом, разноцветными стеклышками. В кабинете окна были обычные, чтобы днем не требовалось дополнительное освещение.
Когда Менедем закончил, Леонту пришлось его отпаивать водой. Выхлебал минотавр мало не два ведра. Через пару минут на дорожке, ведущей к дому, возник в малом телепорте директор академии, поинтересовался, что за всплески магофона. Минотавр принялся бурно жестикулировать, объясняя, что у него скоро будет сын, поэтому дом нужен побольше. А еще не мог бы директор поспособствовать как-то при встрече с Императором. Тот покивал: целитель Улисс не утаил от него причину вызова китсунэ, как и того, чем это грозит юной лиске.
— Я думаю, вам следовало бы заключить брак-триаду как можно скорее, Менедем. Тогда, если боги благословят, а один так точно, — он усмехнулся, — Императору не останется иного выбора, кроме как отступить.
— Мы немедленно отправимся заключать его.
На помощь отца Менедем уповал отчаянно. Был еще ненулевой вариант, что богиня гармонии тоже снизойдет до мольбы одного из своих детей.
— Вам тогда лучше отправиться на берег моря, я открою вам телепорт и прослежу, чтобы все было исполнено по обряду, — сказал директор.
По какой причине он так болеет за успехи и в учебе, и в личной жизни своего студента, он старался не думать.
Собрались все трое быстро, переодевшись по принципу: лишь бы красиво смотрелось.
— А твой отец нас точно благословит? — шепотом уточнил Леонт.
— Точно, — кивнул Менедем.
Вместе с директором отправился еще и целитель Улисс. Рисковать здоровьем будущей матери ни он, ни директор не хотели. Да и свидетелей требовалось минимум двое, ну и что, что один из них бог? Не такой уж и сильный, да и опыта немного. Но благословить триаду он решил твердо. Когда еще доведется такое? Редкость же.
Как и ожидалось, на свадьбу явился Колебатель Земли, который пропустить такое важное событие в жизни сына никак не мог. Немного у него было детей, особой любвеобильностью на земле он не отличался. Снисходил лишь до тех, кто желал не божественное дитя, почести, славу и прочее, а просто ребенка. Таких было мало, и они обычно понимали, что маленький полубог — это большие проблемы.
— А я-то думал, где ты потерял третьего, — прогрохотал его голос над пустынным пляжем, и на песок хлынула волна, вынося перламутровую колесницу. Колебатель Земли сошел с нее, внимательно глядя изменчивыми, словно море, глазами на китсунэ. — А вас тут, оказывается, уже не трое, а четверо… Тем более благословляю.
— Я тоже благословляю, — директор кивнул. — Надеюсь, это защитит вас…
— Ой, ну как же, свадьба — и без меня? — с упавшей на волны радужной дуги почти скатилась крылатая богиня Гармонии, торопливо и чуть кокетливо поправила одеяние. — И я благословляю! Деточка, ты такая миленькая с пузиком. А роди-ка еще и моему певцу детеныша.
— Но я…
— Да, у вас будет очень миленькая птичка или лисичка, думаю.
— Но мне же…
— Ой, детка, ну неужели ты думаешь, что снять какое-то глупое проклятье, нарушающее гармонию, для меня трудно?
Идзуне решила смириться и не протестовать, тем более, что двое детей — это прекрасно.
— А если меня проклянет Император?
Боги переглянулись.
— Как думаешь, сможем ее защитить? — задумчиво сказала Гармония.
— Ох уж мне эти дети божественной крови со вседозволенностью… Конечно, мы все-таки не смертные, отразим проклятие. Это же наши миры, так? — Колебатель Земли кивнул.
— Спасибо, отец, — Менедем шагнул вперед, чтобы поклониться, но бог удержал его, обнял, потрепал по густым волнам гривы.
— Береги свою семью, сын.
— И ты тоже береги, — Гармония улыбнулась сирину. — Они у тебя очень гармоничные.
Оба шагнули назад, обнимая в четыре руки Идзуне, как в данный момент самую уязвимую часть их триады. И единственную, что осталась без покровительства своей Богини. После принесения клятв боги кивнули друг другу. Теперь тронуть лису не посмеет никто рангом ниже чистокровного божества, а Император все-таки смертный.
— Я думаю, нужно как-то украсить их, — усмехнулась Гармония, касаясь кончиком пальца лба каждого в триаде.
От ее прикосновения по каштановой шерстке минотавра, по светлой коже китсунэ и сирина зазмеились золотые узоры, сплетаясь в центре в трехлепестковый цветок.
— Мне нравится, — согласился Колебатель Земли.
Справедливость только тихо хмыкнул, отказываясь комментировать откровенные заигрывания старших богов.
— Думаю, нам пора назад.
Менедем обнял Леонта и Идзуне и шагнул в открытый портал.
— Надо будет сегодня сделать праздничный ужин.
— Мы тебе поможем, — пообещала Идзуне и широко зевнула, не успев даже прикрыться ладонью.
— Отсыпайся, хвостатик.
Директор попрощался с ними у дома Менедема, прихватил целителя и удалился, решив не открывать портал, а прогуляться пешком — слишком хорошо было среди деревьев в этой части академии. Менедем и Леонт провели Идзуне на второй этаж, в просторную спальню с ложем, которого все так же хватало на троих, ужин было решено перенести на завтрак или на обед.
— А ты, правда, родишь мне маленького сирина? — затормошил жену Леонт.
— Да-да, пернатенький, только дай мне хотя бы этого родить сначала, — сонно усмехнулась китсунэ.
Леонт улегся рядом с ней, замурлыкал песенку, усыпляя. Менедем пришел чуть позже, лег с другой стороны, осторожно укладывая голову так, чтобы касаться носом плеча лисы, чувствовать ее запах.
— Все хорошо, хвостатенькая?
— Да, — пробормотала пригревшаяся Идзуне.
Впервые за более чем полгода ей было действительно хорошо и спокойно, и она не боялась за будущее свое и ребенка, не кусала губы, чтобы не плакать, не сходила с ума, понимая, что потеряла все, ничего не обретя взамен. Мужья обнимали ее с обеих сторон, даруя уверенность в будущем.
Император понял, что его обманули, не прошло и луны. Ну, правда же, выписывали у него сына на единовременное проведение какого-то мероприятия, а прошел уже не один день, и строптивый мальчишка не вернулся. Его императорское величество выслал недвусмысленный приказ вернуть наследника, в ответ прилетел магический вестник, вместо письма принесший простенький артефакт-запись с голосом Идзуне.