Черный талант

— Просто авторская задумка, — пожал плечами Курагин. — Почему, скажем, в художественном романе нужно придерживаться именно реалий одного времени? По-моему, так даже остросюжетнее, увлекательнее. Я хотел добиться полного переворота мыслей у читателей, и думаю, вполне этого достиг.

— Что верно, то верно, — согласилась я с ним. — Правда, сомневаюсь, что после прочтения вашей книги у человека могут возникнуть позитивные мысли. Я, если честно, хоть и проглотила роман за одну ночь, перечитывать его бы не решилась.

— Естественно, не все писатели на страницах своих романов восторгаются бабочками-цветочками и воспевают неземную любовь, — с ноткой презрения в голосе заметил мой собеседник. — Знаете, я все творчество подразделяю на две условные категории — так называемое «черное» и «белое» творчество. Если идет речь о «белом», то в таких книгах автор, как правило, восторгается жизнью, делится с читателями своей радостью, советует, как научиться быть счастливым. Даже если с героями такого произведения случается что-то плохое, то финал всегда будет хорошим — вроде «жили они долго и счастливо». И — да, подобные книги хочется перечитывать, они вдохновляют. Но существует и другая сторона — темная. К «черному» творчеству можно отнести произведения того же Стивена Кинга, триллеры и книги с депрессивной подоплекой. Вы можете задать логичный вопрос — зачем вообще писать произведения, которые несут не положительные, а отрицательные эмоции? У авторов, сочиняющих подобные книги, могут быть разные мотивы. Писатель, скажем, намерен перевернуть сознание людей, заставить их обратить внимание на что-то, на какую-то проблему. А может статься, что человек пишет для того, чтобы избавиться от каких-то своих психологических проблем, комплексов, страхов. Ведь лучше убивать людей на страницах произведений, чем брать нож и идти резать горло своей жертве в реальной жизни? Как говорят, «бумага все стерпит». Даже обычным людям, далеким от писательской деятельности, полезно вести дневник. Скажу по себе, когда пишешь, успокаиваешься, и вместо того, чтобы срывать свою злобу и плохое настроение на окружающих, куда гуманнее излить свое недовольство жизнью на страницы текстового документа!

Я не могу заявить, что пишу для людей, — чтобы окружающие, читающие книгу, погружались в выдуманный мною мир и отдыхали от повседневных забот и рутины. Нет, в этом отношении я — эгоист, и свой роман «Черный город для Рэйвен» я написал исключительно для себя. Да, я его дал прочитать Ладе, а та подсуетилась и отыскала издательство, которое согласилось его выпустить. Но мне было совершенно все равно, будет ли роман читать кто-то помимо моей жены или нет — свою задачу произведение выполнило, то есть на его страницы я излил всю свою ненависть к окружающей действительности и несовершенству жизни. Возможно, потому он и получился таким мрачным — опять же, я писал книгу для себя, а не для других. И даже не помню, что описано в главах про Черный город — скорее, это поток моего бессознательного, который обрел жизнь на страницах книги. Может, по этой причине я и не могу сочинить продолжение — если подумать, какое продолжение может быть у книги, если главная героиня умерла и все ее монстры погибли вместе с ней? Да, редактор сказал, что читателю полюбились другие персонажи вроде талантливого доктора, которому не безразлична судьба его пациентов, персонала больницы. Но я-то сочинял не историю о случае в клинике: лечебница — это такой же второстепенный персонаж, ключевой является сама Дженни и ее ипостаси — Рэйвен и Убийца Ворон. Больница — просто декорация, равно как и лес, где произошло первое убийство. Но увы, в издательстве прежде всего хотят, чтобы писатели издавали не одну книгу, а целые серии. Вроде как Шерлок Холмс у Артура Конан Дойла, мушкетеры у Дюма, Гарри Поттер у Джоан Роулинг… Но не всегда это — блестящая задумка. Может, если вы любите произведения Стивена Кинга, помните его цикл «Темная башня»? Так вот, первые три книги вышли замечательные, живые, динамичные. Но продолжение мне откровенно не понравилось — автору следовало оставить цикл незавершенным, чем писать по заказу редакции или читателей. Вот к чему в романе «Песнь Сюзанны» Кинг изобразил себя в роли персонажа? Каким-то образом Роланд и его друзья попадают в настоящее время и беседуют с писателем, который создал роман. Вот это я считаю либо бредом сумасшедшего, либо попыткой самого Стивена Кинга выдать нужное количество авторских листов. Тоже отвратительная придумка — пытаться заставить писателя укомплектовать свое произведение в определенную норму. А если автор все уже сказал, а в романе недостает двадцати страниц? Он что, должен «воду лить», что ли? Или, напротив, произведение вышло большего размера, чем требуется. Значит, нужно вычеркнуть лишнее? А если лишнего нет и роман представляет собой идеальную композицию, в которой ничего не уберешь и ничего не добавишь? Ну да ладно, это тонкости издательского дела, к вашему вопросу они отношения не имеют. Вывод один: если у книги не должно быть продолжения, то глупо его выдумывать. Лучше уж создать новый роман с новыми персонажами, который будет куда удачнее, чем высосанный из пальца второй том с прежними героями.

— А вам велели придумать вторую часть «Черного города для Рэйвен»? — уточнила я. Курагин кивнул:

— Да, только что должно быть в книге, никто не знает, ни главный редактор, ни я. Но раз первый роман имел бурный успех, значит, требуется откуда-то взять продолжение истории. Над этим я и работаю все последнее время, только пока безрезультатно. Выше головы уже не прыгнешь — повторяю, все, что я хотел сказать, я написал в романе. И в конце поставил жирную точку, а не многоточие.

Владислав осекся, а потом поинтересовался:

— Кстати, вы говорили, что хотите сообщить мне нечто важное? На ваши вопросы я ответил, теперь скажите, ради чего вы их задавали.

— Ну… как бы так потактичнее выразиться, — я как-то не подумала, что писатель вспомнит, с чего начинался наш разговор. Надеялась, что, как и в прошлый раз, он увлечется своими философскими размышлениями о литературе и искусстве в целом и забудет, что я ему пообещала рассказать что-то полезное для него. Пришлось импровизировать на ходу.

— Я нахожусь под большим впечатлением от вашего произведения, — призналась я. — Но хочу вам посоветовать: не пишите больше ничего подобного. Я не знаю, как может отразиться прочтение такого романа на психике читателей, но я бы не давала книгу детям и подросткам. От нее остается очень гнетущее, тягостное впечатление, ведь это даже не ужастик вроде «Оно» или чего-то подобного. Скажите, вы до начала писательской карьеры чем занимались?

— Много чем, — уклончиво ответил Курагин. — Но это к делу не относится. Хорошо, я понял ваше пожелание, только не вижу в нем такой срочности, как вы утверждали вначале. Вы могли бы мне и по телефону сообщить вашу просьбу, зачем было настаивать на личной встрече? Я же говорил, у меня много работы.

— Это вам кажется, что разговор не такой важный, — настаивала я на своем. — А я как журналист могу вам сказать, что общалась со многими людьми и знаю, к какой реакции, скажем, у подростков, могут привести подобные романы, как ваш! Вплоть до суицидальных попыток! Это ведь не шутки, понимаете?

— Вы слишком преувеличиваете, — пожал плечами Курагин. — В конце концов, если бы роман был таким ужасным, как вы утверждаете, никто бы не стал его издавать! А в редакции практически ни к чему не придирались, вот даже продолжение попросили написать. По-моему, вы чересчур впечатлительная особа. Возьмите хотя бы телевидение — сколько передач и фильмов показывают, и далеко не оптимистичного содержания! А некоторые вещи так и вовсе отвратительные, но их же не запрещают!

— И все-таки вы как писатель несете ответственность за созданные вами произведения! — заявила я, уже понимая, что Курагину не терпится вытолкнуть меня за дверь. — Что ж, я ни на чем не настаиваю, надоедать вам не буду. Еще раз извините, если обидела вас, — я ни в коей мере не сомневаюсь в вашем писательском таланте, просто у меня пожелание — не пишите больше такие мрачные вещи. Все, больше я вас не задерживаю, можете меня не провожать.

Да никто и не собирался, отметила я про себя, так как Владислав Курагин попросту повернулся ко мне спиной и погрузился во внимательное изучение рабочего стола своего компьютера. Внезапно вспомнив про свой кофе и бутерброд, не слишком вежливый сочинитель спокойно взялся за поздний завтрак, как будто меня в комнате уже не было. Я не стала прощаться — раз он такой бесцеремонный, то и я не обязана соблюдать правила хорошего тона — и покинула комнату творческой личности.

Лада вышла проводить меня в коридор и тихо спросила:

— Ну что? Вы узнали о чем-то важном? Вы долго разговаривали с Владом…

— У меня имеются некоторые подозрения, — туманно ответила я. — Скажите, Лада, вы не могли бы мне уделить немного времени? Вам удобно сейчас поговорить со мной?

— Да, конечно, — прошептала женщина. — Только не в квартире, давайте лучше в кафе, в том же самом, где мы разговаривали во время нашей первой встречи. Я подойду немного позже, чтобы муж ничего не заподозрил.

Мы условились встретиться в «Спутнике», и я вышла на улицу. До кафе было рукой подать, поэтому я прямиком направилась в заведение.

Сегодня в «Спутнике» посетителей, кроме меня, не было вовсе — может, потому что сейчас было утро рабочего дня и все клиенты кафе находились на работе или в учебных заведениях. Я расположилась на мягком диванчике, там же, где мы сидели во время нашей первой встречи с Ладой, и принялась ждать супругу Владислава. Подошла вежливая официантка, поинтересовалась, определилась ли я с заказом. Чтобы не было скучно сидеть, я попросила принести мне эспрессо, и покрепче (шутка ли, целую ночь не спать, можно и кофе лишнюю чашку себе позволить!) и пирожное «корзинку». К сладкому я была не придирчива — у меня нет определенных любимых пирожных или тортов, поэтому я заказывала первое попавшееся в меню. А вот к кофе я была требовательна, но в прошлый раз напиток оказался хорошим, поэтому я решила, что и в этот раз не разочаруюсь.

Ладу не пришлось долго ждать — она явилась в «Спутник» через каких-то десять минут после меня, мне даже заказ еще не успели принести. Видимо, ее супруга особо не заботило, куда уходит жена и когда она приходит — у меня создавалось впечатление, что Курагин только рад, что его никто не трогает и не беспокоит. Лада кивнула мне, сняла свое длинное клетчатое пальто и повесила его на вешалку. Сегодня на ней был стильный брючный костюм темно-сиреневого цвета, который очень шел женщине. Из украшений на ее шее висела тоненькая золотая цепочка с миниатюрным кулоном-корабликом, а в ушах — точно такие же золотые сережки. Я еще раз восхитилась потрясающим умением женщины стильно одеваться — даже самый строгий критик не нашел бы, к чему придраться в ее одежде.

Официантка поставила на столик маленькую чашечку кофе и пирожное на блюдечке, Лада осталась верна себе и заказала заварное пирожное, как и в прошлый раз. Однако кофе она выбрала другой — латте с кленово-имбирным сиропом и шоколадной крошкой.

— Как, у вас появились новые идеи по поводу расследования? — нетерпеливо поинтересовалась Лада, едва только опустилась в кресло.

— Пока мне удалось установить, что ни в клубе, ни среди коллег вашего мужа недоброжелателей и завистников не имеется, — начала я. — Конечно, я еще проверю некоторых людей, но мне кажется, копать надо совершенно в другом месте. Я полагаю, что преступник — если таковой, естественно, имеется, — появился в жизни вашего супруга давно. Вполне возможно, что и роман, ставший бестселлером, не имеет к преступлению никакого отношения. Но опять-таки, это только гипотезы.

— Но я уверена, что моему мужу действительно угрожают! — заявила Лада. — Он с каждым днем становится все подозрительнее, со мной и дочкой не разговаривает. Я очень удивилась, что он согласился принять вас — обычно он категорически против любых гостей и посетителей. Даже недавно заявил мне, что если я хочу общаться со своими подругами, то должна делать это за пределами дома! И при всем этом еще какую-то неделю назад Влад был общительным человеком с огромным количеством друзей и знакомых! Вы полагаете, у него психическое помешательство?

— В этом я не совсем уверена, — покачала я головой. — Хотя, прочитав его роман, начала сомневаться в том, что у Владислава Курагина все в порядке с психикой. Вы же знакомы с его произведением, вам такая мысль не пришла в голову?

— Конечно, некоторые эпизоды в книге настораживают, — согласилась со мной Лада. — Но я же столько лет живу с мужем, он никогда никакие таблетки не пил, за исключением банального анальгина, и наркотики не принимал. К алкоголю почти равнодушен, ну может выпить в праздник или на вечеринке, но не более того. Я никогда не видела, чтобы он просто так купил бутылку пива или вина и один ее выпил. Если мы и покупаем спиртное, то хорошее и по знаменательным датам. Ну и наркотики тоже отпадают — я бы сразу заметила, что Влад колется или глотает таблетки. Ни шприцов, ни подозрительных препаратов у нас дома я не находила. Да муж не такой человек. Он, напротив, ведет здоровый образ жизни, какое-то время даже вегетарианством вместе со мной увлекался. Сейчас, правда, нет, он пришел к выводу, что без мяса ему трудно. Но Влад не наркоман и не алкоголик!

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда скажите, ваш муж — он всегда был писателем? Насколько я знаю, до «Черного города для Рэйвен» его вещи не печатались. На что тогда он жил? Наверняка у него имелась работа? Аня, бывшая любовница вашего супруга, рассказывала, что познакомилась с ним во время ремонта квартиры, вроде Владислав — настоящий профессионал во всем, что касается ремонта и перепланировки жилых помещений. Это ведь не хобби вашего мужа, так я понимаю?

— Конечно, — подтвердила Лада. — Мой муж до выхода в свет своего романа всю жизнь занимался этой работой. У него за плечами строительный техникум и высшее филологическое образование, но ремонт квартир долгое время был единственным его заработком, а вот сочинительство — скорее увлечением. Все резко поменялось в один момент, когда он написал «Черный город».

— Как-то странно все получилось, вы не находите? — покосилась я на женщину. — Вы говорили, что Влад писал рассказы, но они были неудачными. И тут — буквально в одночасье — он пишет такой роман. Это ведь не так просто — сел за компьютер и создал бестселлер. Настоящие писатели по тысяче раз переделывают свои вещи, исправляют, новые пишут… А тут, как по мановению волшебной палочки, рождается большая книга, которая становится бестселлером!

— Ну, Влад говорил, что он не сразу его сочинил, — вспомнила Лада. — Вроде у него были наработки, отрывки, которые он писал долго. По отдельности они были удачными, но без логического завершения. Как какие-то эпизоды. Но сделать из какого-либо отрывка рассказ у него не получалось. А потом в голову пришла хорошая мысль, и все эти наработки внезапно сложились в цельное произведение, как головоломка!

— Головоломка… — задумчиво проговорила я. — Ладно, я не писатель, как происходит создание романа, не знаю, поэтому вернемся к фактам. Итак, меня интересует предыдущая работа вашего мужа. Скажите, как давно он занимался ремонтом квартир?

— Ой, да не один десяток лет, — произнесла женщина. — Он же не просто планировкой комнат или штукатуркой промышлял — если надо было, и с интерьером помочь мог, и дизайн квартиры разработать. У него на компьютере специальная программа по созданию макетов имеется. Если клиент говорит: «Хочу комнату в европейском стиле», Влад за один вечер придумывал десяток вариантов на выбор. Он прекрасно разбирается во всех стилях и направлениях и, мне кажется, может даже дворец благоустроить. И зарабатывал на этом неплохо — сами подумайте, сколько довольных клиентов потом советовали такого замечательного мастера своим друзьям и знакомым!

Было время, когда Влад буквально разрывался от количества работы. Но он никогда не жаловался, хотя свободное время ценил. Рассказы свои сочинял, например, в клуб спортивный ходил. Он говорил, что с радостью бы профессионально занялся писательской деятельностью, потому что ремонтом заниматься ему надоело — еще бы, сколько лет он квартиры перестраивал! Но чтобы стать профессиональным писателем, нужна отправная точка. Произведение, которое сделало бы автора известным, чтобы потом его читали. А у нас в Тарасове сложно выпустить даже один рассказ — я уже об этом говорила. Единственное, что есть в городе, — так это клуб «Диалог», но его основатель не помогает писателям напечатать свои вещи. Он и его жена сами-то не очень много книг издали. Просто он клуб организовал, чтобы люди, занимающиеся литературной деятельностью, имели свою аудиторию. Ну и учились попутно. Не все же вывешивают свои вещи в Интернете, да и к тому же хочется видеть живых слушателей. Читать-то произведения там читают, но никуда дальше они не идут.

Лада замолчала, а потом вдруг произнесла:

— Слушайте, я совсем забыла! Один эпизод случился неприятный с Владом… Вы вот спрашивали меня, кто мог позавидовать моему мужу. Не знаю, как я об этом раньше не вспомнила, из памяти совсем стерлось. Знаете, раньше у Влада был один хороший друг, писатель, Максим. Максим Семенихин, они примерно одного возраста. Так вот, Макс занимался сочинением рассказов, как и мой муж. Они в «Диалоге» познакомились и как-то сдружились. Максим часто у нас дома с Владом общался, они в основном сюжеты будущих произведений обсуждали. Могли часами разговаривать, я им старалась не мешать. Так вот, примерно с полмесяца назад Максим перестал приходить к нам. Я сперва ничего не подозревала, а потом мне это странным показалось. Ведь раньше друг мужа едва ли не каждый вечер заходил, вроде у него жена от литературы далека, сын — оболтус, а поговорить с человеком из своего круга, так сказать, хотелось. И тут — в один миг визиты Макса прекратились. Я как-то спросила Владислава, что случилось — может, приятель мужа заболел, вот и не приходит. Влад сначала отмалчивался, а потом признался, что они сильно поссорились. Дело в том, что Макс все хотел произведение написать, большое, вроде романа, и как-то у него это не складывалось. Он советовался с Владиславом, рассказывал предполагаемый сюжет. По словам мужа, это так, обрывочные задумки какие-то были. Но одна мысль Максима Владиславу понравилась — вроде из нее могло что-то удачное выйти. И Влад написал свой рассказ, но за основу взял задумку Макса. Конечно, можно назвать это своего рода плагиатом, но Максим же ни строчки не написал, просто идеей поделился. А Владислав оформил ее в небольшое произведение. Когда муж прочитал свою новую вещь в «Диалоге», она понравилась председателю, тот сказал, что Владислав растет как профессиональный писатель, и посоветовал ему продолжать в том же духе. Но Максим обиделся на приятеля, якобы тот украл у него сюжет, и обвинил Владислава в том, что тот поступил нечестно. Так, слово за слово, они и поссорились, Влад обозвал Максима бездарем, а тот его — вором. Ну и после этого они стали избегать друг друга, Максим перестал посещать клуб, а Владислав, естественно, удалил его номер из телефона. Я вот сейчас это вспомнила и подумала: а вдруг Макс затаил на моего мужа злобу и, когда Владислав выпустил свой роман, решил отомстить ему? Отсюда и странное поведение мужа, и его нежелание выходить из комнаты…


— Скажите, а у вас есть контакты этого самого Максима? — полюбопытствовала я.

— Да, у меня остался номер его телефона, — кивнула Лада. — Макс же и мне раньше звонил, когда до мужа дозвониться не мог. Сейчас я вам его продиктую.

Я записала номер мобильного этого Максима Семенихина и произнесла:

— И еще, Лада, скажите, в какой фирме по ремонту квартир работал ваш муж? До того, как ушел?

— Да он в разных фирмах калымил, — пожала плечами женщина. — Заказы попадались и от частных клиентов, и от знакомых… Сейчас я попытаюсь найти, может, у меня записан номер какой-нибудь фирмы, где работал мой муж.

Женщина сосредоточенно уткнулась в телефон, перебирая все имеющиеся в памяти контакты. Наконец она задумчиво произнесла:

— Запишите номер мастерской «Элиза». Вроде там Владиславу дали последний заказ, который он выполнял до выхода в свет «Черного города для Рэйвен». Я попробую узнать у Влада контакты других фирм, если вам потребуется, потому что больше номеров у меня нет.

Я забила в память телефон «Элизы», про себя намечая план своей дальнейшей деятельности. Итак, сначала следует переговорить с этим самым Максимом Семенихиным — может, и правда все дело в зависти? Вдруг бывший друг Владислава позавидовал своему более удачливому товарищу и мстит ему? Ну а потом наведаюсь в мастерскую, если Лада не вспомнит еще что-нибудь важное.

— Да, как раз из этой фирмы Владиславу поступил крупный заказ, — произнесла Лада. — Там какая-то большая работа проводилась, поэтому я и удивилась, как Влад успел написать роман. Он ведь все время, с утра до вечера, этим ремонтом занимался, возвращался домой по темноте. Может, ночью свое произведение кропал — писатели, они во многом не от мира сего. Как вдохновение нагрянет — не отвертишься. Поди, мысль у него появилась, и он не смог удержаться — писал роман, лишая себя сна.

Я поблагодарила женщину за полезную информацию, мы выпили кофе и съели свои пирожные. Лада с беспокойством посмотрела на часы и, извинившись, сказала, что ей надо бежать домой — до того, как у Оли закончатся уроки, нужно сходить в магазин и сделать какие-то дела. Я не стала ее задерживать — все, что хотела, я узнала.





Глава 6




По давно заведенной привычке позвонить очередному подозреваемому и договориться о встрече я решила прямо из кафе «Спутник». Однако несмотря на то, что время было не раннее и не позднее, трубку не брали. Лада не говорила, что Семенихин, помимо сочинительской деятельности, занимается чем-то еще. Но если подумать логически, Максим ведь должен иметь какой-то доход — вроде у него жена, сын, а значит, мужчина где-то работает. Так как он — не известный писатель, значит, рассказы его не кормят. Стало быть, сейчас он где-то на работе? Тогда почему не берет трубку?

Я нажала на сброс вызова и задумчиво посмотрела на экран мобильного телефона. Может, стоит позвонить в ремонтную фирму? Чтобы время зря не терять. А с Максимом поговорю позже.

Однако не успела я найти номер «Элизы», как раздался звонок моего мобильного телефона. Номер принадлежал Семенихину — увидел, видимо, пропущенный вызов, решил узнать, кто его беспокоил.

— Алло, здравствуйте, — проговорила я в трубку.

— Вы мне звонили? — осведомился мужской голос.

— Да, вы — Максим Семенихин? — уточнила я.

— Да, это я, — подтвердил мой собеседник. — А вы, позвольте узнать, кто?

— Вас беспокоит журналист тарасовского издания «Проза Тарасова», — принялась самозабвенно врать я. — Наш журнал публикует короткую прозу и поэзию тарасовских писателей. Мы готовимся к очередному выпуску, и я отбираю наиболее удачные рассказы и стихи современных авторов. Я беседовала с председателем клуба «Диалог», и он посоветовал вас как автора, который пишет исключительно короткие рассказы. Если вы заинтересованы в том, чтобы какое-нибудь из ваших произведений было напечатано вместе с небольшой биографической справкой, я могла бы вам в этом помочь. Скажите, у вас есть желание сотрудничать с нашим журналом?

— В Тарасове есть подобное издание? — изумился Семенихин. — Что-то я ничего о таком не слышал…

— Это неудивительно, — ни капли не смутилась я. — Это новый, экспериментальный проект, созданный при поддержке газеты «Тарасовские вести». Можно сказать, это дочернее издание. Мы заинтересованы в том, чтобы жители нашего города узнавали имена современных писателей Тарасова, и если проект будет удачным, то в будущем планируется публикация не только коротких произведений, но и повестей и даже романов. Прототипом нашего издания можно назвать «Роман-газету», которая выпускалась ранее. Сейчас мы хотим возродить традицию, поэтому и решили создать такой журнал. Скажите, у вас есть короткие рассказы, буквально на одну печатную страничку?

— Да, думаю, я найду… — растерянно проговорил Максим. — А за публикацию я сколько вам должен заплатить?

— Мы публикуем рассказы абсолютно бесплатно! — заверила я сочинителя. — Более того, если ваше произведение окажется настолько удачным, что получит большое количество отзывов от читателей, в следующем выпуске вы сможете опубликовать где-то три-пять рассказов. А в будущем мы сможем вам помочь выпустить повесть и даже роман!

— Ну, романа пока у меня и нет, — усмехнулся Семенихин. — Но рассказов коротких много, думаю, они даже меньше, чем на страницу.

— Это как раз то, что нам нужно! — заявила я. — Вы можете отобрать те, которые вам больше всего нравятся? Которые, как вы думаете, будут интересны широкой аудитории?

— Хорошо, это не трудно! — согласился Максим. — Только куда и когда мне приехать?

— Разъезжать по домам и встречаться с авторами — это задача журналиста, то есть моя, — сказала я. — Говорите, где вам удобно встретиться. У меня сегодняшний день отведен на работу — после вас мне нужно повидаться еще с несколькими нашими авторами. Так что вы назначайте место встречи и время, а я под вас подстроюсь!

— Да можете приезжать хоть сейчас, — милостиво разрешил Семенихин. — Обычно знаменитые писатели встречаются с корреспондентами в ресторанах, но увы, я себе не могу в данный момент позволить поход в подобное заведение. Я сейчас временно без работы, у нас сокращение было в офисе, поэтому живу случайными заработками. Жены и сына дома нет, поэтому, если вас это не смущает, могу пригласить вас домой. Заодно и рассказы посмотрите, может, выберете что на свое усмотрение.

— Хорошо, я приеду, — пообещала я. — Скажите только адрес…



Максим Семенихин проживал в ничем не примечательном доме на совсем не примечательной улице нашего города. В Тарасове, ровно как и в любом другом городе, существуют подобные места — они ничем не запоминаются, пройдешь — и в памяти ничего не отложится. Как говорится, глазу не за что зацепиться — магазины, жилые здания, светофоры… Это место нагоняло тоску и унылое настроение — всем своим видом оно говорило о том, что и жители его погрязли в рутине, ведут скучную, ничем не примечательную жизнь. Утром встают, завтракают, едут на работу, после — заходят в магазин рядом с домом, чтобы купить продукты для ужина, ложатся спать после просмотра телевизора или новостей в соцсетях. И так — изо дня в день, не пуская в свою жизнь ни одной случайности, ни одного отхождения от кем-то придуманного порядка. Чем-то они напоминают мне живых зомби — словно в их головы кто-то вживил программу, которую они соблюдают всю свою жизнь, а потом так же незаметно умирают, по тому же заведенному порядку. Странно, что в подобном месте кто-то способен заниматься творческой деятельностью, а не обыденной, привычной работой. Я говорю о Максиме Семенихине. Если б я постоянно находилась в таком доме на подобной улице, вряд ли мне хотелось бы делать что-то особенное, непривычное.

Семья Семенихиных проживала на втором этаже серого, безрадостного девятиэтажного дома. Я набрала на домофоне номер квартиры — двенадцать, — и подъездную дверь тут же открыли. Наверняка кроме меня Максим никого не ждал — что-то подсказывало мне, что он, как и Владислав Курагин, живет подобно затворнику, пытаясь создать уникальное произведение.

Я поднялась на лифте на второй этаж, дверь была уже открыта. На пороге стоял худой, даже тощий человек, на котором болталась бесформенная рубашка светло-зеленого цвета, явно не по размеру, и потертые синие джинсы. Лицо Максима было давно не бритым, а волосы всклокоченными, словно в его квартире не существовало такой вещи, как зеркало. Семенихин походил скорее на холостяка, чем на мужа и отца ребенка. Странно, что жена не посоветовала ему хотя бы побриться и расчесаться, я уже не говорю о том, чтобы подобрать одежду по размеру. Интересно, почему мужчины, занимающиеся творческой деятельностью, склонны так небрежно относиться к собственной внешности? Я больше чем уверена, что супруга Максима следит за собой, как Лада Курагина. Да и сыну советует, что надевать. А мужья — они как дети, такие же безалаберные и беспомощные в бытовых делах.

— Здравствуйте! — Максим улыбнулся и констатировал: — Вы — журналист? Только как к вам обращаться, я, увы, не знаю. Вы не представились.