Истерли Холл

Глава 8




Эви проснулась посреди ночи. Нестерпимо болело горло, в голове стучало, руки и ноги ломило. Но в пять тридцать они с Милли уже были, как положено, на ногах. В Истерли Холле Эви работала всего две недели, но распорядок дня уже закрепился у нее в голове намертво, как будто она никогда в жизни не жила по-другому. Все тело ныло, но она потащилась по ступенькам вниз, добрела до кухни, разожгла печь и поставила греть воду. Милли чистила печную решетку, а девушки в моечной с яростью чистили медные сковороды. Теперь это происходило почти каждый день: к ночи они не успевали закончить вымыть сковороды и кастрюли, но миссис Мур не делала замечаний, говоря только: «В сутках так много часов».

Прислуге на верхний этаж был доставлен чай, и оказалось, что бутылка с джином миссис Мур опустошена только наполовину. Добрый знак? Эви хотелось надеяться на это. Вернувшись обратно на кухню, она оставила варку каши для слуг на Милли и разложила все необходимое на столе для приготовления завтрака, хотя обжаривать почки было еще рано. Эви сверилась с меню: миссис Мур предполагала готовить на ланч суп из пастернака, отварной палтус и соус с омарами, молодую баранину и на десерт абрикосовые тарталетки и торт из ревеня. Эви поставила вариться бульон, завернулась в шаль и сказала Милли, что идет к садовникам за пастернаком. Милли, помешивая кашу, с улыбкой сказала:

– Передавай Саймону привет от меня.

Эви просипела:

– О чем ты говоришь? Ты забыла, что отношения здесь запрещаются?

Милли испуганно ответила:

– Ой, прости, какая я глупая.

Эви подошла к ней.

– Ты не глупая, дорогуша. Это правило такое дурацкое. Просто думай, что говоришь.

Она похлопала девушку по плечу и окликнула девушек в моечной:

– Энни, Сара, тут записка от миссис Мур, чтобы вы не забыли вымыть пол.

Эви пересекла двор. В горло ей вонзились острые ножи, и она поплотнее натянула шаль, чтобы защититься от холодного утреннего ветра. Ноги налились свинцом, каждый шаг ударом отдавался в голове. Она свернула на тропинку. Надо найти у садовников сушеный бергамот. Там у них на складе есть маленькая печь, поэтому воздух там сухой. Она заварит траву и выпьет с медом. Это должно помочь горлу. Но Саймона нигде не было видно. Когда она пришла, Берни разбирал коренья, и сердце у нее упало. Он улыбнулся ей.

– Сегодня пастернак, Эви. Ваша миссис Мур передала мне вчера список всего необходимого. Я занесу их, как всегда делаю, так что ты могла не приходить.

Она стояла в дверях, замотав шалью горло.

– Я знаю. – Голос ее едва был слышен. – Я просто думала, мне нужно подышать свежим воздухом. И еще мне нужен бергамот.

Берни отрезал ей несколько стеблей.

– Что случилось, а? Саймон сорвал голос, я так думаю, у него жар. Что это у вас происходило в выходной? – спросил он.

Она ограничилась полуправдой.

– Я собирала морской уголь, Саймон помогал Алеку, своему отцу. Был сильный дождь.

Голос ее теперь был больше похож на писк. Эви взяла бергамот и, еле передвигая ноги, побрела по тропинке обратно. Она уже заворачивала во двор, когда из гаража вышел Роджер. Она ускорила шаг, заметив улыбку на его лице. В пальцах он вертел сигарету.

– Не так быстро, – окликнул он Эви. – У нас тут не гонки.

Она с трудом произнесла:

– В каком-то смысле гонки. Мне нужно готовить завтрак, а у тебя есть свои обязанности.

Она попыталась обойти его, но он шагнул в ту же сторону, что и она. Она сделала шаг вправо, он повторил ее движение.

– Миссис Мур уже встала и занимается завтраками. Почему бы нам не пройтись?

На губах у него играла кривая усмешка, серые глаза были холодными, как небо над головой, коротко подстриженные прямые волосы выглядели так, будто были чем-то смазаны. Черный костюм и галстук выглядели безупречно, а рубашка была такой белой, что ее можно было бы назвать ослепительной, если намереваться сделать ему комплимент. Она не хотела. Он повторил свой вопрос:

– Почему нет, мы могли бы получше познакомиться.

Почему нет? «Да потому что молва о тебе бежит впереди тебя, парень», – хотелось ей крикнуть. Но он был выше ее по положению, и она не настолько глупа, чтобы говорить вслух то, что думает. Поэтому она улыбнулась, но продолжала идти в сторону кухни. Он шагнул к ней. Она решительно подняла руку и отступила назад. Он плотно сжал губы. Эви показала на свое горло и выдавила несколько слов.

– Ты же слышишь, что у меня совершенно больное горло. Тебе что, хочется заболеть? Ты же только начал работать камердинером у мистера Оберона.

Едва она произнесла эти слова, она поняла, что совершила ошибку. Улыбка исчезла с его лица, он вспыхнул. Она продолжала:

– Наверно, очень интересно быть камердинером у кого-то, кто так нуждается в твоем опыте. Мистеру Оберону надо было бы поучиться у тебя.

Слева от себя она видела, что из гаража за ними наблюдает Лен, водитель, а за ним, в глубине гаража, виднелся «Роллс-Ройс». Лен передвинулся поближе, чтобы лучше видеть. Что тут, по его мнению, театр, что ли? В голове у нее стучало.

Снизу из кухни послышался голос Милли:


– Эви, мы ждем тебя, иди быстрей. Миссис Мур… Ну, в общем, она тебя торопит.

Вот вовремя, спасибо.

– Мне нужно идти, – сказала Эви. Голос ее сел так, что почти уже не был слышен. Какое-то мгновение Роджер всматривался в нее, как будто оценивал товар на прилавке. Еще минута, и он начнет проверять, достаточно ли она спелая. Голова у нее кружилась. Он шагнул в сторону и поклонился.

– Прошу, Эви Энстон. Не сомневаюсь, у нас еще будет возможность поболтать, когда ты будешь в голосе. И запомни, я камердинер обоих, пока лорд Брамптон дома.

Эви чувствовала себя так, будто удирала, потерпев поражение, и ненавидела себя за это. Едва передвигая ногами, она вошла на кухню, держа в руках бергамот. Миссис Мур стояла, уперев руки в бока.

– Не выходи отсюда без моего разрешения. И не оставляй на Милли кашу. И вообще ее одну. Так что ты можешь теперь сказать, Эви Энстон?

Эви понимала, что много она не скажет, однако она попыталась. Но голоса не было совсем. Вместо слов она подняла пучок бергамота и помахала им. Миссис Мур перевела взгляд с Эви на траву. Милли сказала:

– Ей очень плохо. Правда. Горло болит. Она собирала морской уголь с… со своей семьей.

Девушка вспыхнула. До сих пор она не произносила таких длинных речей, и Эви подумала, что Милли заслужила, чтобы ее приласкали. Миссис Мур забрала у нее траву.

– Посиди-ка на табуретке, рядом с плитой. А я приготовлю чай с бергамотом и медом. И кое-чем еще. Погоди, я сейчас вернусь.

Повариха взяла из буфета чашку и пошла к себе. Эви погладила Милли по плечу.

– Спасибо, – шепотом сказала она.

– Я видела тебя с камердинером, – отозвалась Милли. – Он такой симпатичный. Немного похож на моего папу. Не понимаю, почему все так плохо о нем говорят.

Эви не владела своим голосом, чтобы ответить ей, что в камердинере нет ничего симпатичного, и у нее не было сил даже попытаться что-то сказать.

Вернулась миссис Мур с чашкой. Туда она положила листья бергамота и мед и залила горячей водой, потом подтащила табуретку и заставила Эви сесть и не давала встать все время, пока та пила чай. Оказалось, что миссис Мур добавила в чашку джин, и Эви чуть не подавилась. Миссис Мур предупреждающе покачала головой, подтаскивая свою помощницу к печке.

– Я разберусь с завтраком, а ты пока соберись с силами. Это простуда, ничего страшного, пройдет. Я бы отправила тебя в постель, но здесь, на кухне, будет потеплее. Отдыхай как получится, но, силы небесные, мистер Оберон спустится сюда, и леди Вероника тоже, после их прогулки верхом. Они будут пить чай, и нам придется напечь пирожных повкуснее.

– Спустятся сюда? – одними губами проговорила Эви, перед глазами у нее все плыло. Рядом Милли и Энни чуть не пролили кашу, которую они переливали в глиняный котелок.

Миссис Мур взбивала яйца для омлета, предназначавшегося для хозяев, но распухшие запястья мешали ей. Эви выпила чай до капли и забрала у поварихи венчик.

– Я сама сделаю, а вы нарежьте лосося, – прошелестела она.

Миссис Мур похлопала ее по плечу.

– Хорошая девочка. Милли, а ты отнеси кашу туда, через коридор.

И добавила шепотом:

– Мое лекарство поможет тебе пропотеть.

Прислуга устремилась через центральный проход в зал, болтая и толкаясь. Лил шла почти в самом конце, за ней шел Роджер. Лил прихорашивалась. Что же, для него в самый раз. И тут же Эви заметила, что миссис Грин отозвала Лил в сторону, лицо ее было строгим.

Милли и Энни поволокли тяжелый глиняный котелок по коридору, отдуваясь и пыхтя. Лосось был уже почти готов, бекон нарезан. Жара, исходящая от плиты, действовала целительно, помогал и жар внутри, одежда Эви отсырела от пота, и горлу стало легче. Миссис Мур оглядела ее.

– Я говорила тебе, что мистер Оберон раньше приходил сюда с Вейни, и леди Вероника тоже. И потом они время от времени приходили, если ухитрялись не попасться на глаза леди Брамптон. Я предполагаю, что леди Брамптон будет отдыхать, перетрудившись с обедом. Хотя пальцы до костей она вряд ли стерла.

Миссис Мур вытирала стол сырой тряпкой. Обе засмеялись.

– Я так думаю, им нужен домашний уют, а наверху они его вряд ли найдут. Они будут говорить по-французски, если захотят, чтобы я не поняла, о чем речь. Невежливо, черт возьми, но они же господа, откуда им понять. А ты можешь пойти в кладовую, произвести там учет, заодно и язык освежишь. Но будет скучно, имей в виду.

Она смела со стола крошки на пол.

– Подмети, когда будешь в силах.

Каким-то образом Эви разделалась с делами. Она приготовила и подала запеканку с бараниной, куда входили остатки от обеда хозяев и свежая баранина с домашней фермы. Сама она не чувствовала аппетита. Роджер сидел на мужской стороне стола. Он улыбнулся ей. Милли толкнула ее локтем. Эви не обращала внимания ни на него, ни на нее. Еще до того, как ланч закончился, она встала и пошла готовить суп для хозяев, нарезая трясущимися руками пастернак. Ей пришло в голову, что сжигающий ее тело жар мог бы растопить масло в сковороде. Она вывалила пастернак в сковороду и пассеровала его, пока он не стал мягким. Потом добавила бульон и тушила всю эту проклятую сковороду целых полчаса, мечтая только о том, чтобы рухнуть на пол и заснуть.

Милли и Сара убрали стол в зале для прислуги, а Эви сидела на табуретке и протирала суп сквозь сито. Голова бешено стучала. Затем суп надо было протереть по второму разу – через волосяное сито. Плечо ныло. Как там Саймон? Она по крайней мере в тепле. Джек тоже в тепле, хоть и измученный, после того как рубил уголь в забое. И Тимми в тепле, сидит в темноте у дверей, ожидая, когда подойдет очередная вагонетка, чтобы вовремя открыть и сразу же, как только проедет, закрыть за ней двери. Он должен все время оставаться начеку. Она одернула себя – ей тоже спать нельзя.

Она подбавила в кастрюлю немного бульона. Суп готов вовремя, можно подавать. Арчи понес кастрюлю наверх. Миссис Мур заранее подготовила баранину, и теперь мясо жарилось на плите на медленном огне. Овощи были готовы. Эви слепила тарталетки и поставила их печься во вторую духовку. Девушки в моечной возились с тарелками. Очистив и отмыв их, они расставляли все по своим местам. Ланч закончился. Пока миссис Мур оставалась в своей комнате, Эви испекла кексы и булочки. Повариха вернулась с вареньем из буфета миссис Грин.

– Это для булочек, – сказала она. От нее пахнуло джином. Эви принялась заваривать чай – его аромат заглушит запах алкоголя. Она подала чашку миссис Мур и разлила чай для девушек на кухне. Они расселись вокруг стола, и миссис Мур, кивая головой, улыбнулась и сказала:

– Хорошая ты девочка, Эви.

Никто не понял, к чему относилось замечание.

Когда с чаепитием было покончено. Милли принесла скатерть и накрыла на стол согласно указаниям миссис Мур. Кексы, печенье и булочки были в изобилии, выбор варенья широчайший, и Эви взбила сливки на случай, если мистер Оберон захочет добавить их к булочкам. Слуг предупредили, чтобы они оставались в своем зале и не смотрели в сторону кухни, потому что никто из них не имеет права наблюдать за господами или попасться им навстречу. Эви почувствовала, как в ней поднимается ярость. Достаточно, что это правило действует наверху, но здесь, внизу, – территория прислуги. Она подавила эту мысль и встала. Ноги, казалось, омертвели. Миссис Мур отправила ее в большую кладовую – проверять запасы продуктов. Остальных она разослала кого в холодную комнату, кого в кладовку с вареньем – по просьбе миссис Грин – чистить полки и помыть пол.

Мистер Оберон и леди Вероника прибыли в четыре часа. Они прошли через нижний коридор. Дверь кладовой была приоткрыта достаточно, чтобы Эви могла видеть их разгоряченные после верховой езды лица. Одежда обоих была забрызгана грязью. Лицо молодого человека выглядело хуже теперь, когда кровоподтеки стали выходить наружу. Брат и сестра извинились за прогулочные наряды, объясняя их тем, что слишком далеко уехали, поскольку дорога хорошо подсохла и прекрасно подходила для галопа.