Конец радуг

Еще она поискала магистров и аспирантов, которым была бы интересна беседа с Робертом. Она не сомневалась в способности деда и бабки распознать лесть, но считала полезным организовать Роберту встречу с посторонним человеком, который бы его искренне уважал. Если этот посторонний неопытен в работе с данными… ну это как раз и к лучшему, будет повод помочь им напрямую.

Она искала по всему миру – при этом обычно набегают орды верблюжьих погонщиков, жаждущих прокачать английский. Но сейчас… вау, меньше чем за пять минут нашлась идеальная кандидатура. И этот Шариф в Орегоне работает, как раз на достаточном удалении, чтобы большую часть встреч проводить виртуально, с перспективой тонкой настройки. Та девчонка, конечно, задавака, но советы ее оказались на удивление полезны.

Мири помедлила. Собственно, все сколько-то полезные советы принадлежали той девчонке. Возможно, под маской «малышки» кто-то прячется. Мири стала рассылать запросы в надежде выяснить, кто бы это мог быть. Но если даже девчонке и впрямь десять лет, это ничего не докажет. Пятиклассники бывают реально крутые.



Женщина была высокая, вся в черном.

– Насколько я понимаю, вам нужна помощь, – сказала она.

А? Зульфикар Шариф вскинул глаза от тако с говядиной. Он не услышал ее шагов. Потом сообразил, что по-прежнему один за столиком у дальней стены кафетерия Орегонского университета. Он нахмурился, смерив взглядом привидение.

– Я не ведусь на выдумки.

Господи избави. Только бы не заморочили снова.

Женщина высокомерно поглядела на него в ответ. Ей на вид было не больше тридцати, но он не мог ее вообразить на свидании.

– Молодой человек, я не ваша выдумка. Вам ведь требуется помощь с темой диссертации, не так ли?

– А! – Зульфи Шариф недолюбливал хайтек, но на втором году аспирантуры факультета литературоведения Орегонского университета, признаться, малость отчаялся. От его руководительницы толку было чуть: профессор Блэндингс, кажется, больше всего нуждалась в постоянном бесплатном помощнике, а не кандидате. Поэтому еще в январе Шариф закинул невод. Уловом стали бесчисленные объявления – реклама плагиата и диссертаций на заказ. Энни Блэндингс ему так обрыдла, что Шариф едва не соблазнился некоторыми ранними находками, пока его более сведущие в технологиях друзья не объяснили, какие неприятные последствия это возымеет.

Шариф отфильтровал плагиаторов и саркастических насмешников. Остались сущие крохи. Ну и толку с этого хайтека? Он два семестра продвигал карьеру Блэндингс в области деконструктивного ревизионизма. Оставшееся время подвизался в справочной службе 411 Американской поэтической ассоциации и пытался высосать из пальца диссертацию. Он прибыл в Америку, надеясь обрести старомодное откровение насчет любимой литературы. Он все чаще задумывался, а не лучше ли было остаться в Калькутте.

И вдруг – эта незнакомка. Мои молитвы услышаны. Да-да, наверняка. Он жестом пригласил ее садиться, рассчитывая привести в замешательство. Но привидение вполне отдавало себе отчет, где находится, и опустилось на противоположный стул, идеально совместив телесный контур с мебелью.

– Я, по правде сказать, ожидал имейла, – проговорил он.

Женщина в черном только плечами пожала. Ее презрительный взгляд не дрогнул. Шариф поколебался и продолжил:

– Действительно, я ищу тему диссертации. Но должен предупредить, что мне не интересны подделки, плагиат или совместные формы работы. Если вы продаете что-нибудь в этом роде, катитесь на все четыре стороны. Мне требуется лишь указание, – и поддержка, – что мог бы дать аспиранту хороший руководитель.

Женщина улыбнулась жестокой улыбкой, и Шариф внезапно подумал, что она может быть как-то связана с Энни Блэндингс. Старая карга даже носить не умела, но вдруг у нее есть знакомые, которые на такое способны?

– Ничего незаконного, мистер Шариф, вовсе ничего. Я просто увидела ваше объявление. И я хочу подкинуть вам великолепную возможность.

– У меня нет столько денег!

– Думаю, мы договоримся. Ну как, интересует?

– Гм… возможно.

Женщина в черном подалась вперед. Даже ее тень превосходно соответствовала освещению кафе. Шариф и не думал, что такая точность достижима.

– Я так понимаю, вы не в курсе, что Роберт Гу жив-здоров и обретается в Южной Калифорнии?

– Что? Ерунда! Он же умер несколько лет назад. О нем не было… – Под ее безмолвным взглядом он стух и застучал по фантомной клавиатуре, вызывая стандартный поиск. Работая в службе 411, он отточил навыки сверхбыстрого поиска. По столешнице заструились результаты. – О’кей. Он просто бросил писать. Альцгеймер… и он выздоровел!

– Действительно. Не открывает ли это определенные возможности?

– Гм. – Шариф еще пару секунд продолжал изображать интеллект аквариумной рыбки. Просто сопоставь я нужные факты, и узнал бы еще месяц назад. – Это открывает возможности. – Взять интервью у Роберта Гу – наилучшее современное приближение к разговору с Уильямом Шекспиром.

– Отлично. – Женщина в черном сложила пальцы домиком. – Но имеются и осложнения.

– Например? – Например, феноменальное предложение может оказаться розыгрышем.

– Роберт… – Изображение женщины на миг застыло: скорее всего, джиттер на линии. – Профессор Гу всегда презирал глупцов. А сейчас тем паче. Я устрою вам доступ к его личному энуму. Ваша задача – заинтриговать его.

Без энума пробиться к великому человеку чрезвычайно сложно.

– Сколько? – спросил он. Его кредит в студенческом союзе достиг двадцати тысяч долларов. Возможно, калькуттский брат поможет выклянчить еще.

– О, моя цена не измеряется в долларах. Я лишь попрошу вас прикрепить мой тег. Я время от времени буду подбрасывать предложения или задавать вопросы.

– Но приоритет останется за мной?

– Разумеется.

– Я, э-э-э, не знаю… – Шариф колебался. Роберт Гу! – О’кей, по рукам.

– Отлично. – Женщина показала на его руку. – Откройте мне на секунду полный доступ.


Новичкам в мозги вколачивают первое правило Эпифании: Полный доступ только для родителей и близких и только если вам нравится рисковать. Шариф так и не понял, что его сподвигло, властный тон собеседницы или собственное желание, но протянул руку вперед и коснулся пустоты. Указующий жест означал понижение уровня защиты. Легкое покалывание в пальцах было, конечно, иллюзией, но пространство между ними вдруг заполнили доверительные сертификаты.

Потом документооборот завершился, и остался лишь одинокий энум. Шариф посмотрел на идентификатор с неожиданной тревогой.

– И что же, мне ему просто позвонить?

Она кивнула.

– Теперь такая возможность у вас есть. Но помните, что я вам про него сказала: он не выносит глупцов. Вы знакомы с его работами?

– Конечно.

– Вам они по душе?

– Да! От всего сердца и в здравом уме я ими чертовски восхищаюсь.

Эта формулировка срабатывала со всеми известными Шарифу профессорами. В данном случае она еще и отвечала истине.

Женщина кивнула.

– Возможно, этого хватит. Помните: профессор Гу не в лучшей форме. Он еще не до конца оправился от немощи. Вам придется доказать ему свою непосредственную полезность.

– Если прикажет выносить за ним горшок, я и на это пойду.

Изображение снова на миг застыло.

– О, вряд ли в этом возникнет потребность. Но он скучает по прошлому. Он скучает по книгам, по их прежней роли. Ну вы в курсе, по этим неудобным штукам, которые нужно было таскать при себе.

Кто это, блин, вообще?

Но он кивнул.

– Я знаю про, гм, физические книги. Я их видел лично и в большом количестве. – Он уже подыскивал такси.

– Очень хорошо. – Призрак улыбнулся. – Удачи, мистер Шариф.

И пропал.

Шариф сидел неподвижно почти минуту, пустыми глазами созерцая пространство на месте женщины в черном. Затем его охватило страстное желание поделиться этой информацией с другими. К счастью, в такой поздний час кафе практически обезлюдело, а Шариф был не из тех, кто рассылает сообщения по любой прихоти. Нет-нет. Спустя мгновение он сообразил, что новость, скорее всего, нужно держать в тайне, чтобы не выскочила, словно кролик из шляпы, по крайней мере, пока не налажен контакт с Робертом Гу.

Вдобавок… его одолевали запоздалые сомнения. Да как я мог вообще пустить ее к себе поносить? Он пару раз прогнал диагностику Эпифании. В воздухе над тако заплясали виджеты: чисто. Эпифания считала, что с ним все в порядке; конечно, если его заморочили сверху донизу, то как раз такого ответа и следует ожидать. Ядри твою кочерыжку. Опять, что ли, всю одежду в импульсную чистку? Только бы не опять!

Особенно неуместно это было бы сейчас. Он осмотрел золотистый энум: личный идентификатор Роберта Гу! При верном подходе диссер обеспечен. И отнюдь не рядовой диссер. Шариф причислял Роберта Гу к величайшим современным писателям, на уровне Уильямса и Чхо.

Ну а Энни Блэндингс обожествляла Гу.





11

Введение в «Библиотому»




Носимые компьютеры: ну и концепция! IBM PC, знакомься, это Эпифания, фифа из мира высокой моды. На самом-то деле Роберт вряд ли с ходу отличил бы свою новую одежду от обычных шмоток. Ну да, штаны и рубашки не в его стиле: нашивки внутри и снаружи, но узор воспринимается скорее пальцами, чем глазами. Пришлось Хуану Ороско показывать Роберту особые ракурсы с обзором сети микропроцессоров и лазеров. Главная трудность – гребаные контактные линзы. Роберт вынужден был носить их с раннего утра до вечера. В глазах постоянно мелькало и дергалось. Постепенно он наловчился и с этим управляться. Успешно набрав первый запрос на фантомной клавиатуре и увидев в воздухе перед собой ответ Гугла, он почувствовал прилив чистейшей радости. Чувство мощи: вот что давали эти ответы, добываемые из прозрачного воздуха.

Затем началось то, что Хуан Ороско называл ансамблевым кодированием.

Минула неделя. Роберт практиковался с одеждой для начинающих, пытаясь воспроизвести продемонстрированные Хуаном трюки. Даже простейшие жесты не сразу получались. Но он всё пластал и пластал руками воздух, и когда команда срабатывала, вспышка жалкого восторга стимулировала продолжать с еще большим старанием. Он подумал, что похож на мальчугана, увлекшегося новой компьютерной игрой. Или ученую крыску.

Когда поступил телефонный вызов, Роберту почудилось, что у него удар. Перед глазами заплясали яркие сполохи, раздался далекий жужжащий звук. Жужжание прерывалось словами:

– Жжж очень жжжж… хотел бы… жжж… интервьюжжж…

Ага! Либо спам, либо какой-то репортер.

– С какой стати мне давать вам интервью?

– Жжжж… короткое жжж… интержжж.

– А хотя бы и короткое, – рефлекторно среагировал Роберт. Ему уже много лет не доводилось с наслаждением отшивать журналиста.