Лесная армия

Глава 6




Следующая ночь прошла спокойно. Вертелись маховики сыскной работы, но результатов не было. О пропавшем мотоцикле никто не заявлял – скорее всего, он был заранее подготовлен и дожидался своего часа в каком-нибудь гараже. Использовать его в дальнейшем диверсанты посчитали опасным.

Утро было хмурое, недоброе, оперативники зевали, поглядывая на часы. «Сначала доклад о проделанной работе, потом пойдем на завтрак», – поставил ультиматум Кольцов.

Коля Цветков с раннего утра побежал к связистам на южную окраину – забрать списки новоприбывших, влившихся в подразделение. «Сомнительно это все, – думал Павел, перебирая бумаги, – большинство перевели с Ленинградского фронта, и это легко проверяется». Но изучить следовало все документы.

Было начало одиннадцатого, когда в кабинет ворвался взъерошенный Николай и сообщил с порога странную новость:

– У нас опять ЧП, товарищ майор. Массовое отравление крысиным ядом в офицерской столовой.

– В смысле? – не понял Кольцов.

– Крысиным ядом отравили пищу… Там много людей пострадало, товарищ майор, есть погибшие…

– Это что, очередная диверсия? – сделав растерянное лицо, пробормотал Безуглов. – Какая у них фантазия…

– Подожди, Николай, – нахмурился Павел. – С чего решили, что это крысиный яд?

– Так медики говорят… Я покрутился там немного, послушал…

– Это что же получается… – прошептал Караган, делая выпуклые глаза, – мы теперь свечку должны поставить товарищу майору за то, что он нас на завтрак не пустил?

Фантазия у диверсантов действительно разыгралась. Трудно представить, где они ударят в следующий раз.

Павел выбежал из здания, кинулся через пустырь к столовой. Там царила суматоха. Люди в белых халатах еще выводили из здания пострадавших. Многих рвало, у них шла кровь – из носа, изо рта. Некоторые не могли самостоятельно передвигаться. Санитары укладывали их на носилки, тащили в госпиталь, который находился в соседнем квартале.

У беседки, где обычно курили после обеда военные, лежало несколько тел под простынями.

«В капусту подмешали отраву, – глухо переговаривались те, кому посчастливилось выжить, – в гречку и перловку не стали, а вот капусту сдобрили… Знают, сволочи, что от гречки и перловки нас уже мутит…»

В здании столовой было не лучше. Столы сдвинуты, лавки перевернуты. Пострадавших уже удалили, остались следы рвоты, брызги крови, еда на полу.

«Высокая токсичность, раз так быстро началось, – отметил Павел, – значит, от души добавили».

Он поманил трясущегося работника столовой в коротком халате поверх гимнастерки. Парень был испуган, даже не делал попыток скрыться. Он приблизился заплетающейся походкой, замялся, не зная, отдавать ли честь.

– Рассказывай, что здесь было.

– Я сам ничего не понимаю, товарищ майор, – зачастил боец из хозяйственного взвода, – Подшивалов моя фамилия, ефрейтор Подшивалов, хлеборез…

– Давно в этой части? – перебил Кольцов.

– Давно, товарищ майор, со Смоленщины идем… Да вы хоть у кого спросите, люди не соврут… – у хлебореза от страха стучали зубы. Служебные корочки Павел не показывал, но зачем они хлеборезу – самому просвещенному человеку в части? – Такое дело, товарищ майор… Сначала караульную роту накормили, она на дежурство заступала; Сечкин им перловку дал… Потом потянулись остальные: почтовики, связисты, ребята из инженерного подразделения… С ними все нормально было, их гречкой и свининой кормили… Ну, как свининой, – задумался боец, махнул рукой, – ладно, пусть свининой, вы же сами знаете про эти жилы и хвосты… Потом офицеры из штаба пришли: заместитель начальника отдела политической пропаганды, тыловики, шифровальщики, разведотдел, командир батальона связи, зенитного дивизиона, ремонтно-восстановительной роты… Последним начштаба полковник Евдокимов пришел…

– Он пострадал?

– Нет, не успел… Как офицеры пошли, Сечкин отдельный бак притащил: «Капуста, товарищи офицеры!» А еда хоть так себе, но под свинину хорошо идет, а офицеров, понятно, не жилами кормят… Простите, товарищ майор. Она хоть и тушеная, но редкость. Ну, большинство и давай – тарелки протягивают…

– Подожди, – перебил Павел. – У этой отравы высокая токсичность, людей сразу выворачивать стало. Как заметил бы кто первый, сразу прекратили бы есть…

– Нет, не сразу все произошло, – замотал головой хлеборез. – Видать, рассчитали, как надо. Минут пять прошло после того, как первый попробовал. Потом товарища Колбина вырвало, кровь изо рта пошла. Кто-то крикнул: «Товарищи, не ешьте!» И как начали все блевать и кровоточить, я такого и не видел никогда… Начштаба не успел поесть, сидел такой бледный, потом давай матом ругаться…

– А комкор?

– Комкор не приходил. И в кабинет ему еду не отправляли – я бы знал, нарезал бы лучшего душистого хлебушка…

– Это точно был крысиный яд?

– Так медики сказали, я не знаю… У отравления этой дрянью какие-то особые симптомы…

– Где его можно взять?

– Да где угодно, товарищ майор. Тут же куча сельскохозяйственных предприятий была, с грызунами боролись, на складах все осталось – если не сгорели. А у этой дряни – ни вкуса, ни запаха.

– Еда не проверяется?


Хлеборез заткнулся, побледнел. Как все просто! Не надо утомительных диверсионных актов с захватом и стрельбой, достаточно присоседиться к кухне, зная, что офицеры набросятся на дефицитный продукт! Яд предельно опасный, сочетание мышьяка со свинцом, белый фосфор, желтый фосфор, сульфид таллия – смерть не только для грызунов, но и для человека…

– Кто такой Сечкин?

– Повар наш…

– Он здесь?

– Ну, да, был здесь… Это там, – кивнул Подшивалов на заднюю дверь, – там кухня, туда все продукты привозят…

Павел шел широким шагом, распахивал ногой двери, отталкивал людей. Выхватил пистолет, передернул затвор. Пустые хлопоты, не будет дожидаться Сечкин, пока его заберут!

Кольцов ворвался на кухню, схватил за грудки перепуганного человека в белом колпаке. Тот был уже в курсе, переставлял с места на место кастрюли и баки. Лицо «кормильца» свело от ужаса. Кольцов тряхнул его:

– Где Сечкин?

– Я Сечкин… – промямлил тот.

Мысль мелькнула: «Ну, и чего он тут? Диверсант давно бы ушел…»

– Рассказывай, что ты тут натворил?

– Это не я! – огрызнулся повар. – Мамой родной клянусь, это не я! Вы что, товарищ майор, да меня тут все знают! Я никогда, никому… Я кулинарный техникум в Сызрани закончил, у меня благодарности…

– Давно здесь служишь?

– Давно, товарищ майор… Да вы у начальника столовой спросите, я уже три месяца под его началом… товарищ майор, это не я…

– А кто?

– Не знаю… Нормальная была капуста, из бочек перекладывали, я лично ее пробовал…

– Кто еще с тобой работал?

– Бурзин… Младший сержант Бурзин, его мне в помощники определили, потому что я один не справляюсь. Он здесь три дня всего работает, но парень ответственный, замечаний не было…

На кухне был только Сечкин, больше никого!

– Где он?

– Не знаю, товарищ майор. Был здесь, помогал капусту в баки перекладывать… Больше никого не было, только мы с ним… Он такой болтун, язык чешет, как помело…

Да пропади оно все пропадом! Ответственности никакой! Повар понимал, какие его ожидают последствия, но к отравлению офицеров крысиным ядом он, похоже, причастен не был.

– И что с тобой делать?!

– А вы ему наркоз дайте, товарищ майор, – посоветовал из-за спины Караган, – может, и полегчает.

– Где искать Бурзина?

– Он в частном доме квартирует, в Бронном переулке… Номер не помню, но там перекошенный электрический столб рядом с калиткой. Начальник столовой приказал поваров не селить в казармах, говорит, пусть живут в человеческих условиях, чтобы с душой подходили к работе… Там бабка глухая, вот он у нее и квартирует…

– Какой он из себя?

– Роста такого, среднего, наверное… Широкий, постоянно улыбается… У него залысина почти до середины макушки…

Павел оттолкнул перепуганного повара. С каким бы удовольствием врезал ему по физиономии. Впервые такое случилось? Но все когда-то случается впервые!

Он побежал на всех парах через плац, надеясь, что подчиненные не отстанут.

Бронный переулок примыкал к комплексу штабных строений. Узкая проезжая часть, чудовищная колея, чертополох, а за заборами бурьян волнами.

«Падающий» столб – ничего похожего поблизости не было. Павел ногой распахнул калитку, пробежал по дорожке, петляя, как заяц, запрыгнул на крыльцо и мощным ударом ноги вынес дверь.

Кто-то пробубнил за спиной, из летней кухоньки высунулась худая старушка с жидкими седыми волосами. Оперативники кинулись в разные стороны. Никто не стрелял. Павел влетел в убогую комнату, споткнулся о тело, лежащее за порожком, отметил краем глаза распахнутое окно.

Караган вскочил на подоконник, спрыгнул, потом полез в задний палисадник. Безуглов обшарил комнаты, Цветков кинулся обратно во двор – опрашивать старушку.

Павел с растущей злостью разглядывал тело. Крови было много, человеку всадили нож в живот, потом вытащили и вытерли о поварскую куртку, которую он так и не успел снять. Зачем он сюда прибежал – за вещами? Или должен был с кем-то встретиться? На широкой физиономии застыла страшная ухмылка – очевидно, разговаривал с сообщником, не ожидал такого подвоха. Удивление в глазах. Это определенно был Бурзин.

Сообщник пришел через окно, тем же путем и ушел, чтобы бабка не видела. Злость бурлила в груди – противник постоянно был на шаг впереди.

Пришел Безуглов, закурил, стал гипнотизировать мертвеца. Цветков сообщил, что бабка не в курсе, а лексикон ее состоит из одного слова: «Ась?»