Рождение Империи. Преемник магистра

Защита поддавалась, но не так быстро, как таял запас энергии, тогда Албах решил остановиться, чтобы подготовить решающий рывок. Рука уже почти по локоть утонула в защите, а значит, осталось совсем немного. Маг собрал последнюю энергию в кулак, оставив лишь немного, чтобы раньше времени не потерять сознание. Выдохнув, он надавил что было сил, одновременно направляя открытую ладонь к узлу и выпуская поток энергии в защиту. Луч его магической силы ударил в центр узла, и руны податливо вспыхнули, активируя портал, вот только юный маг уже не видел этого, так как грань астрала и реального мира предательски выплюнула его в реальность, где он потерял сознание.



Гном наблюдал, как юный маг снова садится рядом с порталом на колени и правой рукой касается одной из колонн. Он закрывает глаза и, кажется, даже не дышит. Чтобы не мешать, Неасур отходит еще немного и больше уделяет внимания уже округе, проверяет позиции остальных членов отряда и прислушивается к шороху ветра в кронах одиноких деревьев и ветвях кустарника.

В нескольких метрах от него нетерпеливо сопит Келор. Сегодня этот дылда особенно сильно раздражает Неасура. Его горячность и несдержанность могут привести к плачевным последствиям. Надо быть начеку, чтобы бандит не прирезал мальца, пока тот в трансе, или не наделал глупостей позже, если результата не будет и им не удастся выбраться с острова.

Гном обводит их небольшой отряд взором и встречается взглядом с эльфом. Тот ничего не говорит, лишь кивает в сторону трупа гуля. Неасур понимает товарища без слов: с твари уже натекла небольшая лужа крови, и ее запах может привлечь незваных гостей. У них все меньше времени, чтобы эта вылазка закончилась удачно – то есть без жертв.

Проходит полтора десятка минут, и Келор начинает ходить взад-вперед. Затем подходит к Даго, и они о чем-то перешептываются. Ничто не скрылось от Неасура, и он поудобнее перехватил свой широкий секач.

«Малец действительно уже довольно долго возится. Нужно его как-то поторопить…» – только и успел подумать гном, как вдруг воздух вокруг мага стал густеть и искриться разрядами. Мелкие камни и пыль, шурша, покатились к магу, словно он втягивал их мехами огромного горна.

– В укрытие, – скомандовал Неасур и схоронился за небольшую полуразрушенную стену.

Все последовали его примеру, и как раз вовремя. В какой-то момент воздух помутнел и напитался разрядами, став похожим на небольшое грозовое облако. Гному показалось, что еще немного – и вся эта накопленная энергия выплеснется в буйстве стихии, как вдруг Албах разжал неизвестно когда сжатый кулак, и из его ладони хлынул свет. Всех хорошенько тряхнуло, яркая вспышка ослепила, а уши заложило от сильного хлопка. Гному показалось, что еще чуть-чуть, и он получил бы контузию, но его крепкая башка и не такое выдерживала.

Он тер слезящиеся глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть. Яркое пятно ушло из глаз не сразу, но как только он смог различать предметы, заметил, что его отряду повезло меньше. Люди валялись кто как упал, некоторые без сознания, а те, что покрепче, ворочались и трясли головой в попытке встать. Их шатало. Эльф тем временем уже поднял на руки мага и тащил к Неасуру. Гному оставалось лишь завидовать его крепости, и это несмотря на то, что именно гномы благодаря вековой работе с магической рудой получили небольшую способность сопротивляться магическим воздействиям.

– Он жив, но сильно истощен. Будет без сознания какое-то время, я его понесу, – произнес Ди. Его прежде высокий красивый голос превратился в хрип, и Неас понял, что товарищу тоже досталось, несмотря на его внешнюю невозмутимость.

– С порталом что-то не то.

Неасур только теперь обратил внимание, что древний артефакт активировался. Он гудел, а воздух вокруг потрескивал разрядами. Вот только не было обычной белой пелены входа. Вместо нее зиял черный провал в бездну. Почему-то именно такие ассоциации сейчас вызвал у него портал. Инстинкты кричали, что нужно убираться отсюда как можно быстрее.

– Уходим. Выбирайся по второй тропе, я за тобой, когда помогу остальным, – уверенно произнес Неасур и, дождавшись очередного кивка, направился к людям.

Келор и Даго уже смогли встать и недоуменно уставились на черный провал артефакта, который должен был даровать им свободу. Тьма зашевелилась, и через арку портала вырвались две мутные серые тени. Они покружились на месте, словно полупрозрачный шелковый платок, подхваченный невидимым вихрем, потом издали пронзительный крик и набросились на людей. Келор от испуга попятился назад, оступился и упал на землю. Это его и спасло: серая тень промчалась выше, а вот Даго не смог увернуться. Тень будто прошла сквозь него, развернулась и окутала прозрачным плащом. Бандит захрипел, закатил глаза так, что виднелись только белки, и за считаные мгновения истаял, превратившись в скелет, обтянутый кожей.

Келор, бледный как мел, вскочил на ноги и бросился куда глаза глядят, не разбирая дороги. Он успел услышать, как, мерзко хрустнув, упал кожаный мешок с костями – все, что осталось от Даго. Неизвестная тварь издала довольное хриплое рычание. Началась паника. Все, кто уже поднялись на ноги, последовали примеру Келора, бросив так и не пришедшего в себя Леща. Неасур хотел было помочь человеку, но над телом уже склонился серый призрак. В такой ситуации каждый сам за себя, понял гном и направился по тропе за эльфом.



– Странный мир. Похоже, я еще ни разу не был на этих пластах мироздания.

Существо чувствовало любопытство, впервые за многие годы ему попался мир, который был хоть как-то интересен. Это слепая удача, что, пойдя на поводу у своего любопытства, оно не прошло мимо сильного выброса магии, который словно молния во тьме, ярко вспыхнул и дал четкий след.

Чуть позже стало понятно, что не оно одно обратило внимание на это странное явление. Некоторые обитатели астрала тоже решили заглянуть на огонек. Но это были примитивные существа. Без доли разума и сознания. Некоторые даже попытались атаковать его самого. На что оно лишь усмехнулось и наблюдало, как они, разглядев его ауру, разбегаются кто куда, поняв, что этот орешек им не по зубам.

Добравшись до места, существо обнаружило небольшой разрыв в грани миров, который манил неизведанным. Не в силах сопротивляться любопытству, оно смело шагнуло в новый для себя мир и теперь с интересом разглядывало яркое солнце, зелень и развалины жилищ местных обитателей.

Два призрака астрала появились совсем рядом и закружили над ним, оценивая жертву. И снова гость нового мира не обратил на них должного внимания, просто открылся немного, демонстрируя свою истинную силу. Но на этот раз твари не сбежали, они уже обезумели от полученной дармовой силы и просто напали на него. Пришлось отвлечься от созерцания нового мира и отправить их обратно в астрал. Можно было просто подчинить этих примитивных духов своей воле, но сейчас они были лишь обузой.

«Этот новый мир понравится владыке», – такая мысль приятно тешила его самолюбие.





Глава 10




Дождь усиливался, и тропинка, ведущая от леса на невысокий холм, стала превращаться в грязную жижу. Тучи уже давно заволокли небо темно-серым покрывалом, не давая свету проникнуть к земле и превращая день в вечерние сумерки. Несмотря на непогоду, северяне не расходились и продолжали работу, заготавливая древесину. Этот народ всегда славился своей стойкостью, упорством и непокорностью, подобно гномам, и жители небольшого поселения на краю леса не отличались в этом от остальных земляков. Даже в чем-то превосходили. Ведь эти поселенцы вернулись на земли, которые все уже нарекли проклятыми.

Тяжело перебирая ногами, хлюпая в грязи, Гудред нес бревно на плече, сопя в седую бороду. Через шум дождя он не заметил, как сзади его нагнал Олаф и похлопал по плечу. Седой воин дернулся от неожиданности, но, увидев улыбающееся лицо Олафа, ответил взаимной ухмылкой и дал себя обогнать. Он с гордостью смотрел вслед молодому высокому и сильному воину, который, казалось, без каких-либо усилий нес бревно размером больше, чем у Гудреда. Бросив его к остальным, заготовленным для дальнейшей обработки, Олаф остался ждать своего верного товарища и в каком-то смысле наставника. Помогать ему он не собирался, да гордый Гудред и не принял бы помощь. От тела молодого воина шел пар, а насквозь мокрая от пота и дождя рубаха липла к телу, подчеркивая бугры напряженных мышц. Седой северянин через минуту нагнал Олафа, который утолял жажду из бурдюка, и наконец избавился от ноши, отправив бревно к другим таким же. Он с удовольствием присел на крайние бревна и принял воду от товарища.

– Дождь усиливается. Скоро встанет стеной, и тогда сложно будет что-либо разглядеть. Да и грязи уже по колено, – сделав пару больших глотков, произнес Гудред.

– Я тебя понял. На сегодня нужно заканчивать. Мы хорошо потрудились. – Олаф оглядел место строительства Долгого дома. Фундамент заложен, и часть стен уже начали возводить, так что если погода позволит, то они успеют в срок.

– Тогда я оповещу всех, чтобы расходились по теплым домам. Ночью будет буря.

– Боги проверяют нас, – с улыбкой ответил Олаф и посмотрел в пасмурное небо. – Мы должны доказать, что достойны вернуть свои законные земли.

– Ты достоин. В этом нет сомнения, – положив руку на плечо человеку, которого он считал сыном, ответил Гудред. – Помни это, ведь ты наш будущий ярл.

– Не стоит спешить. Для этого меня сначала должны признать старшие, а затем и ярлы соседних земель.

– Насчет нас не беспокойся. Тебя поддержит каждый. А что касается соседей, то в конце весны я планировал отправиться с тобой к ярлу Торду из клана Хольми[1] и просить его признать тебя равным себе.

Воин наигранно вскинул брови.


– Рад, что ты посвятил меня в свои планы. Тогда тем более необходимо поторопиться со строительством: возможно, и нам придется в скором времени принимать гостей. – Улыбнувшись и ответно хлопнув по плечу старика, Олаф накинул на плечи плащ из шкуры медведя и стал спускаться с холма.

Воин преодолел место вырубки в лесу и по уже проторенной тропке направился к небольшому поселению из пяти домов. Это пока все, не считая многочисленных землянок, что успел построить клан Вебьернов[2] за полгода как они прибыли на свой остров.

Когда Олаф предложил вернуться домой, он знал, что мало кто воспримет его идею с энтузиазмом. Но выхода не было. Куда бы клан ни направился, везде они были гостями, и часто – незваными. В первое время драккары Вебьернов скитались по ближайшим островам, ища поддержки у соседей, но молва сразу клеймила их проклятыми. Мало кто хотел иметь дело с небольшой кучкой людей, к которым немилостивы боги, а некоторые вообще считали, что все должны были остаться лежать в атакованной темными деревне. Но нашлись и те, кто помог. Клан Аудун предоставил оружие, припасы и кров на несколько недель, но Олаф чувствовал, что они лишние тут, и снова снарядил отряд в путь.

В итоге клан осел на небольшом островке, который служил сезонным пристанищем для рыбаков и китобоев и где проходила торговля с людьми большой земли. Там клан и прожил три года, теснясь и питаясь практически одной рыбой. Так больше продолжаться не могло, и Олаф на совете старших предложил вернуться. Его авторитет сыграл тогда главную роль, и люди пошли за ним. Так же, как и тогда, когда ему удалось вывести из атакуемой темными существами деревни большую часть выживших. Они укрылись в лесу, а когда молодой воин поспешил обратно на помощь остальным, то застал лишь уничтоженную деревню и мертвых, которым не удалось попасть в Вальгаллу. Они обрели ужасное послесмертие. Все, кто пал в бою с темными тварями, вставали и нападали уже на живых, на своих родных, соседей и просто знакомых.

В том бою погибло большинство всех жителей деревни, включая ярла, волхва и младшего брата Олафа – единственного родного ему человека. Поэтому он вспоминает тот день с дикой ненавистью и горечью и корит себя, что не смог ничем помочь всем, кто пал. Поэтому он не мог не вернуться. Либо он погибнет в этих проклятых землях, либо восстановит величие клана Вебьернов. Несмотря на то что Олаф не был родней ярла и не носил прославленной фамилии, он никогда не сомневался в преданности своему клану. Это знали и чувствовали большинство выживших, поэтому после недолгого совещания все добровольно согласились последовать за Олафом. До сих пор риск оправдывался. За последние полгода, что они пребывали на родном острове, уже успели построить несколько домов, загоны для скота и подготовить почву к посеву. Несмотря на страхи, поселенцы потихоньку обживались.

Дождь, как и говорил Гудред, усилился и превратился в серую, шумящую словно водопад, стену. Несмотря на непогоду, Олаф обходил территорию и посты охраны и сейчас как раз приближался к схрону Гуди[3], северянина средних лет, который коротко стриг бороду и никогда не улыбался. Обнаружил он воина стоящим под кроной пышной сосны. Несмотря на защиту, капли дождя выбивали дробь, разбиваясь о металлические пластины, вшитые в кожаную куртку северянина. Олаф поравнялся с Гуди, но тот и глазом не моргнул, все так же устремив свой взор в стену дождя, как будто стараясь пронзить ее взглядом.

– Как обстановка, Гуди?

– Все спокойно, мой ярл, – не шелохнувшись, ответил воин.

– Хорошо. – Олаф встал плечом к плечу с соплеменником. – Уже два месяца не видно мертвых.

– Возможно, мы всех ходячих уничтожили, а остальные уже истлели, – предположил Гуди.

– Я в этом не уверен; темная магия ослабла, но не развеялась до конца. Не знаю как, но я ее чую.

Воин утвердительно кивнул, продолжая буравить серую пелену взглядом.

Возвращаться в покинутую деревню было опасно. Вскоре это подтвердилось. В первые же дни, как только вернувшийся клан осел на острове, Олаф, не в силах сопротивляться порыву, отправился к разрушенному поселению, взяв с собой пять сильнейших воинов. Он чувствовал, что должен побывать там, как будто его что-то манило. К сожалению, молодой северянин обнаружил лишь остовы бывших домов да голую землю. После мерзкого темного волшебства она уже не могла плодоносить, и тут не росли даже сорняки. Несмотря на опасение, неупокоенных мертвецов он в деревне не встретил. Зато четко почувствовал, что земля, пропитанная темной магией, притягивает злобных духов. Они кружили вокруг воинов, пока те находились на развалинах, но не смогли ничего сделать. Обереги, которые сохранились у северян от погибшего друида, исправно отпугивали духов.

Олаф решил не искушать судьбу и скомандовал отход. По пути они все-таки встретили мертвеца. Тот лежал в корнях могучего дуба. От трупа остался желтый скелет в лохмотьях и кусках брони, через дыры в которой проглядывали кости. Северянин остановился и огляделся. Вокруг было тихо и спокойно, никаких признаков товарищей одинокого мертвеца. Обнажив меч, Олаф приблизился к трупу и тут же, как только он переступил невидимую границу, неупокоенный словно почуял живого и потянулся к нему, хрустя костями. Некоторые корни уже успели оплести его костяшки, и поэтому скелет лишь щелкал челюстью и зыркал на Олафа пустыми провалами глазниц. Было впечатление, что он тянулся из последних сил, настолько он был медлителен и неловок. Посмотрев какое-то время на труп земляка, молодой вождь взмахнул мечом и раскроил ему череп. Этого вполне хватило, чтобы неупокоенный уже никогда никого более не потревожил.

Вернувшись в поселение, Олаф все рассказал Гудреду. Тот неодобрительно покачал головой, но тут же приказал усилить охрану периметра. Несмотря на то что сила темной магии уже истончилась, а неупокоенные стали медлительны и неловки, стоило быть начеку. В течение полного цикла луны на новое поселение северян выходили несколько групп мертвецов. Еле передвигая кости ног, они были слабой угрозой, и их быстро порубили на куски, а потом сожгли. Так что большая часть самых сильных мужчин с оружием в руках мокли, стоя на страже, наблюдая, как все, кто мог быть полезен, работали над постройкой Долгого дома.

Еще немного постояв рядом с Гуди, Олаф решил возвращаться. Перед этим он снял накидку и отдал ее воину.

– Тебе она нужнее, – пояснил он. – Через пару часов тебя сменят.

– Благодарю, мой ярл, – лишь ответил Гуди, не обращая внимания на хмурое выражение лица своего вождя.

– Не называй меня так, Гуди. По крайней мере пока совет старших не примет решение.

– Я свой выбор уже сделал, мой ярл, – все с таким же невозмутимым видом ответил воин и снова уставился на стену дождя.

Олаф лишь качнул головой и направился к жилым домам.



В Долгом доме пахло деревом, брагой и жареным мясом. Молодой воин, облокотившись на дубовое бревно, служившее колонной, не мог сдержать улыбку, наблюдая за шумной толпой поселян. Его народ праздновал, отмечая постройку здания, без которого не обходится ни один клан северных островов. Долгий дом стал символом возрождения клана Вебьернов, и теперь немногочисленные поселяне могли хоть на время забыть все невзгоды, посланные богами, и предаться веселью.

В центре зала на костре готовился подстреленный утром олень, по обе стороны от очага установили столы, за которыми уже собрались старшие воины клана. Они пили эль и косились то на остальных поселян, которые уже перешли на брагу покрепче, то на пустующее место главы клана, располагающееся в задней части дома на невысоком деревянном постаменте. Уже скоро начнется совет старших, на котором выберут ярла, и поэтому воины с нетерпением уничтожали запасы эля. Долгий дом – это лишь начало, начало возрождения клана. Впереди еще много дел и свершений, но Вебьерны не из тех, кто боится трудностей. А сейчас будет совет, на котором выберут лидера, и это будет еще одной ступенькой к былому величию.

Мимо Олафа пролетела молодая девушка, неся в руках кувшин с брагой. Она мимолетно одарила молодого воина улыбкой и цепким многозначительным взглядом. Уже не первый раз за сегодня северянин ловил на себе такие вот взоры от всех незамужних девушек клана.

«Похоже, Гудред прав и народ уже выбрал ярла», – успел подумать Олаф перед тем, как большие двухстворчатые двери отворились и в зал вошел его старый товарищ, неся бочонок на плече. Он подмигнул Олафу, когда проходил мимо, и сел за стол, используя свою ношу как стул. Молодой воин последовал его примеру и устроился рядом на лавке, вопросительно кивнув в сторону бочонка.

– Это бражка моего собственного приготовления. Забористая, зараза. Как раз то, что надо для сегодняшнего дня, ведь нам будет что отметить, – пояснил тот.

Гудред, как один из самых старших и уважаемых воинов, встал и поднял руку, требуя тишины. Народ нехотя умолк, девушки с кувшинами перестали бегать от стола к столу, а пятеро детишек забыли про игры и с серьезным видом притихли в углу.

– Все мы тут собрались, чтобы наконец выбрать нашего ярла. – Самый уважаемый воин в клане обвел взглядом присутствующих. – Любой желающий, который расположился по мою правую и левую руку, может предложить кандидатуру для голосования, включая самого себя.

– Гудред, ты достоин! – выкрикнул кто-то нетерпеливый, и снова поднялся гомон голосов.

– Тихо! Я еще не закончил, – рявкнул северянин. – По окончании голосования выбранную кандидатуру должны будут признать все. А если найдется кто-то несогласный, то у него есть право оспорить выбор поединком. Боги решат, кто прав. Так велят наши традиции!

Народ тихо зароптал. Все прекрасно знали, что такого рода поединок идет до смерти. Даже если проигравший еще жив, то, чтобы не навлекать позор на свой род, он сам просит победителя завершить суд богов и отнять его жизнь.

– Будущий ярл вправе выбрать хевдинга[4]. По традиции, семья ярла, если таковая имеется, займет жилые покои в Долгом доме. А теперь я попрошу высказаться всех тех, кто хочет предложить свою или чужую кандидатуру. В порядке очереди, естественно. – Закончив речь, Гудред выразительно посмотрел на Атли, воина чуть моложе него самого, сидевшего с краю стола, а сам сел на место.

– Уже было высказано такое мнение, и я тоже называю тебя, Гудред, – начал воин процесс выбора кандидатур. Остальные северяне, сидевшие подле него, согласно закивали головами, пока очередь не дошла до Ормульва. Тот поднял руку, успокаивая народ, и встал.

– При всем уважении к тебе, Гудред, нам нужен молодой вождь, – и он внимательно посмотрел на опытного воина, ожидая реакции. Гудред лишь улыбнулся и кивнул, показывая, что не обижается и согласен с мнением товарища.

– Я предлагаю Олафа, – громко произнес Ормульв.

Народ одобрительно зашумел. Старый вояка был прав, говоря, что большинство поддерживает Олафа. Дальше голосование пошло в том же духе. Как только все воины высказали свои пожелания, Гудред сказал: