Вражья дочь

Анна вздохнула и произнесла:

– Да, это хорошо. А как ты попал в особую дружину? Ведь туда, наверное, только отборных воинов берут, да?

– А как же! Конечно, отборных. А попал я туда прямо из татарского плена.

– Да что ты говоришь? Ты был в плену у татар?

– Был, Анна. Там у меня брата убили. Еле выбрались.

– А как выбрались?

Девица с неподдельным интересом слушала рассказ этого наивного русского воина, может, и опытного в делах ратных, но еще не познавшего боли от женского коварства.

А Влас входил в роль, представлял себя богатырем и видел, что молоденькая панночка была в восторге.

Она смотрела на него с таким восхищением, что ратника несло напропалую:

– Отец и другие ратники особой дружины спасли нас. Бой длился долго. Я защищал мать, тоже дрался с казанцами, сцепился с помощником мурзы и разрубил его пополам. Убили мы всех нехристей и пошли к Волге. Татары учинили погоню за нами. Мы отбивались как могли, хотя и очень устали после переправы через Волгу. Эта река будет пошире двух десятков таких, как ваша Двина. Наконец мы вернулись на Москву. Недалеко от города нас встречал сам Царь. Он каждому ратнику дал деньги на то, чтобы построить подворье, обзавестись хозяйством. У отца с матерью дом большой, но я свой строить буду, обязательно недалеко от Кремля, чтобы по утрам слушать звон его колоколов. Вот так-то, Аннушка!

– Ты, наверное, завидный жених на Москве, да? – осведомилась девушка.

– Ну, не скажу, конечно, что девки за мной табуном бегают, но многие почли бы за честь выйти за меня замуж, – ответил Влас, чувствуя себя где-то между небом и землей от полноты чувств, нахлынувших на него.

– У тебя уже и невеста есть?

– Как не быть! Батюшка подыскал, только я не такой, чтобы жениться не по любви. Меня силком под венец идти не заставишь.

Девица тяжело вздохнула.

– И у меня есть жених. Но знал бы ты, Влас, как я не хочу выходить за него замуж. Но у меня не хватит сил пойти против воли отца.

– А чем не угодил тебе жених? Бедный человек?

– Как раз нет, он очень богат, у него огромное состояние. Но пану Войчику больше четырех десятков лет, он вдовый, некрасивый, волосы длинные, а сам худой, под глазами синяки. А еще хворый сильно. Папенька говорит, выходи замуж и будешь наследницей всего его состояния. Он долго не проживет. Но разве так можно? Это же грех. Я как представлю, что мне ложиться с ним в постель, так хочется забиться в дальний угол и плакать. Не хочу я за старика замуж, но и против воли отца пойти не могу. Посоветуй, Влас, скажи, что мне делать.

– А почему ты у меня спрашиваешь, Анна?

– Да потому, что… полюбился ты мне! – ответила девушка, закрыла свое ангельское личико ладонями и прошептала: – Дева Мария, спаси и сохрани! Я не должна была это говорить.

– Аннушка, ты тоже полюбилась мне, как только я увидел тебя. Я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь. Зачем выходить замуж за какого-то пана? Да их скоро здесь не останется, всех наша славная рать побьет и прогонит на литовские и польские земли. Будь со мной, и я увезу тебя на Москву. Государь щедро платит мне, и ты будешь иметь все, что только захочешь. – Влас хотел было обнять ее, но девица отстранила его и прошептала:

– Нет, нельзя… сейчас. – Она разрыдалась, выскочила из беседки и скрылась в доме.



Влас был вне себя от счастья. Он пошел к дому, хотел зайти внутрь, найти ее отца и объявить ему об их вечной любви, но наткнулся на князя Савельева.

Тот сразу заметил состояние своего ратника и довольно строго спросил:

– Что с тобой, Влас? Куда летишь?

Ратник стушевался. Ведь с ним говорил воевода.

– Так я к тебе, узнать, что к чему, – промямлил он.

– Не обманывай, говори все как есть! Ведь твой отец уже рассказал мне о панночке.

Бессонов-младший уже чуть остыл.

– Ладно, князь, я все поведаю, думы и чувства расскажу, но разреши не здесь и не сейчас.

– Хорошо. Купец приехал. Я сейчас переговорю с ним. Потом мы с тобой опять поедем смотреть крепость, а особенно ту улицу, которая идет вдоль берега реки, где стен нет. Находись у коней и больше не веди разговоров с Анной. У них не все так, как у нас. Отец может наказать ее. Ты же не хочешь, чтобы она из-за тебя пострадала?

– Нет, конечно.

– Ступай к коням. Выйду, поедем. Понял?

– Да, Дмитрий Владимирович.

– Смотри, дважды повторять не буду! – заявил князь и зашел в дом.

Влас остался на дворе, прошел к коням, стоял рядом с ними и все смотрел на крыльцо. Не появится ли там его зазноба? Нет, она туда не вышла.




Князь же вошел в комнату. Купец уже снял дорожное платье, сидел за столом в домашних штанах и белой рубахе. Он пригласил гостя устраиваться рядом с ним.

Габи принесла им слабого виноградного вина. Мужчины понемногу выпили.

Савельев поставил бокал на стол и спросил:

– Есть какие-нибудь новости, пан Дравес?

– Ты очень уж многого хочешь, князь. Ведь мы с тобой только вчера обсудили задание.

– Значит, ничего нет?

Купец ухмыльнулся:

– Но кое-что я узнал, и это обнадеживает.

– Что именно?

– Я сегодня встретил хорунжего Тадеуша Витейского.

– Это, конечно, очень важно, – с усмешкой проговорил Дмитрий.

– Не скажи, князь. Дело тут в том, что я встретил его не трезвого, как бывало в последнее время, а слегка пьяного.

– И что?

– А то, что он теперь не остановится. Витейский и сегодня попросил у меня денег. Я ему их дал. Пройдет еще дня два, и он вечерами будет пьян как последняя кабацкая голь, примется, как это у него ведется, бродить по девкам. Но главное в том, что хорунжий станет приходить ко мне. Ему будут нужны деньги. Вот тогда я и смогу как следует разговорить его.

Дмитрий ненадолго задумался, потом сказал:

– Вот как? Что ж, новость неплохая. А если помощник Голубицкого все-таки не запьет?

– Запьет, будь уверен, князь. А пьяный он языком мелет как помелом.

– Мне надо быть у тебя вечерами.

Купец замахал руками:

– Что ты! Это никак невозможно. Если Витейский увидит здесь постороннего человека, то возьмет у меня деньги, выпьет чашу вина и уйдет. Потом к другим купцам подастся. Ему никто не откажет.

– Ладно, убедил. Только ты держись поосторожней, Стефан, напрямую про схроны и ходы не расспрашивай, а если заговорит, то со слов попытайся начертить. Сможешь?

– Что-нибудь нарисую.

– Вот и хорошо.

Дравес хитро взглянул на князя и сказал:

– Мне бы еще денег, воевода. Витейский гуляет с размахом, а это стоит недешево.

– Ради такого дела не жалко. – Дмитрий выложил перед купцом еще пять рублей.

Тот сгреб монеты в свою мошну.

Князь поднялся и заявил:

– Ладно, поедем мы. Поглядим южный берег Двины у Посада.

– Берегитесь! Там часто разъезды городской стражи шастают.

– Ничего, мы как-нибудь обойдем их.



Проводив русских ратников, купец зашел в комнату дочери.

Она сидела на кровати, перебирала украшения, доставшиеся ей от матери и купленные отцом, при этом что-то напевала.

– Анна!..

Девица вздрогнула, машинально захлопнула короб.

– Ой, папенька, как ты меня испугал!